Когда я пытаюсь заставить ее лечь обратно, Пейтон поднимается с кровати и садится у изголовья.
— Тебе нужно лечь.
Она качает головой, хватаясь за мою руку.
Я позволяю ей взять ее, надеясь, что это хороший знак. Если бы она хотела уйти от меня, она бы не хотела прикасаться ко мне.
— Мне так жаль. — Ее голос вырывается из нее со всхлипом, и я мгновенно оказываюсь на кровати вместе с ней, притягивая ее к себе, чтобы она сидела крест-накрест на моих коленях.
— Шшш, детка, нет. Тебе не о чем жалеть.
— Это я во всем виновата! — икает она, крупные слезы катятся по ее щекам.
Я держу одну руку на ее спине, прижимая ее к себе, а другой легонько беру ее за подбородок, заставляя ее поднять на меня глаза.
— Пейтон, детка. — Я целую уголок ее рта. — Не ты начала эту вражду. Это сделал я. Я начал ее пятнадцать лет назад, когда вырезал семью Михаила. Он был всего лишь гребаным ребенком, поэтому я оставил его в живых. — Я покачал головой. — Я рассказал ему, каким куском дерьма был его отец, и поверил, что он вырастет и станет лучше. Это на моей совести. Я должен был покончить с его жизнью вместе с остальными, но я этого не сделал. — Я целую другой уголок ее рта, пробуя на вкус ее печаль. — И я должен жить с этим. Я должен жить, зная, что каждая отметина на этом прекрасном теле — моя вина.
Она качает головой.
— Это не так.
Я прижимаюсь лбом к ее лбу.
— Это так. И мне жаль.
— Но… — Ее дыхание сбивается. — Телохранители. Дж-Джайлз. И другая машина. — Ее пальцы впиваются в переднюю часть моей рубашки. — И…
— Это не твоя вина. — Я раскачиваюсь на минимальную величину, раскачивая ее вместе с собой. — Я знаю, что это звучит черство, но люди, которые работают на меня, не рассчитывают на долгую жизнь. Они знают, что получают. И они знают, что смерть на работе принесет их семьям. Деньги. Много-много денег.
— Но если бы я не обманула Роба… — Ее голос срывается, и впервые, кажется, за целую вечность, я говорю ей что-то хорошее.
— Роберт в порядке.
Она откидывает голову назад и смотрит мне в глаза, пытаясь увидеть правду в моих словах.
— Он в порядке, — повторяю я. — Или будет. Пока я сам не убью его на хрен за то, что он подверг тебя опасности.
— Он действительно в порядке? — спрашивает она, игнорируя мою угрозу.
Если бы это не расстроило ее еще больше, я бы точно всадил пулю в мозг этого идиота. Но теперь он мой должник. Он в долгу передо мной, и он вернет его, став ее тенью до конца своей одолженной жизни.
Вытащив телефон из кармана, я отправляю быстрое сообщение.
— Он в порядке, вот увидишь. — Положив телефон, я прижимаюсь к ее щеке. — Скажи мне, что тебе нужно от меня.
Пейтон смотрит на меня слезящимися полуночными глазами.
— Что ты имеешь в виду?
— Скажи мне, что тебе нужно, — умоляю я ее. — Скажи мне, как загладить свою вину. Скажи мне, чего ты хочешь, милая девочка. Скажи мне, и я сделаю это. Я сделаю все, что потребуется, чтобы удержать тебя.
Мое сердце колотится в груди, этот скрытый ток страха продолжает терзать меня.
Пейтон поднимает руку и кладет ее поверх моей на свою щеку.
— Я хочу большую свадьбу.
Я открываю рот, но не произношу ни звука.
Под моей ладонью ее щека расплывается в небольшой улыбке.
— Скажи это еще раз, — прохрипел я.
— Ты уже спас меня. Во многих смыслах. — Ее страдальческое выражение смягчается. — Тебе больше ничего не нужно делать, кроме как продолжать любить меня. — Мое сердце сжимается так сильно, что, кажется, будто оно может разбиться. — И я бы хотела большое свадебное платье. Одно из тех с пышной юбкой из реалити-шоу. И цветы. Много цветов.
— Так много цветов, — соглашаюсь я, закрывая глаза и видя все именно так, как она описывает. — С Тото в качестве носителя кольца.
Как по команде, раздается тихий стук в дверь спальни.
— Войдите. — Я открываю глаза и обнимаю Пейтон, удерживая ее на месте.
Дверь распахивается, и Пейтон задыхается, увидев в дверном проеме лицо Роберта, помятое, но в порядке, как и было обещано.
Он наклоняет голову, затем отступает назад, позволяя перевозбужденному Тото протиснуться в дверь, прежде чем Роберт захлопывает дверь, оставляя нас троих наедине.
Ногти Тото скребут по полу, прежде чем он бросается на кровать, прижимаясь к боку Пейтон.
— И живая группа, — добавляю я.
Пейтон кивает, почесывая Тото за ушами, когда он примостился у моих ног, положив голову ей на бедро.