Телефон я засунула в карман толстовки, а двадцатидолларовую купюру все еще держу в бумажнике. Я сомневаюсь, что они позволят мне заплатить за выпивку, но я не хотела просто предполагать, что за нее заплатит кто-то другой.
Роберт открывает переднюю пассажирскую дверь в то же время, когда мужчина, которого я знаю только как Джайлза, забирается на водительское сиденье. Я здороваюсь, но он только хмыкает в ответ.
Когда я вижу, как еще одна пара охранников садится во второй внедорожник, мне становится немного не по себе. Я не хотела, чтобы это превратилось в целое испытание с двумя машинами и четырьмя людьми. Я просто хотела подышать свежим воздухом. Образно говоря, потому что я сомневаюсь, что они позволят мне опустить окно. У Роберта, наверное, есть детские замки.
Двигатели взревели, когда дверь гаража начала подниматься, и мое время на раздумья закончилось, потому что мы уезжаем.
Нет ничего удивительного в том, что мы едем в тишине. Но меня это не беспокоит. Я смотрю на проплывающие мимо пейзажи, впитывая все это.
Когда я впервые приехала сюда, было уже поздно, темно, и я была измотана катастрофой на дне рождения и последующими физическими нагрузками в моей квартире. Поэтому я не успела оценить окрестности.
Деревья большие, оставшиеся листья — огненные оттенки красного и оранжевого, и, стоя в дверях всякий раз, когда Тото выходит на улицу, я знаю, что здесь холодно. Прямо на грани замерзания. Но ярко-голубое небо и сияющее солнце обманывают тебя, заставляя думать, что за окнами тепло.
Мы выбираемся из огромной застройки, проезжая мимо одного поместья за другим, каждое из которых так же потрясающе, как и предыдущее. Ощущение нереальности того, что именно здесь я теперь живу.
В конце концов, мы оказываемся на улице, которую я узнаю как ту, что приведет нас в город.
Я ожидаю, что Джайлз повернет в сторону Миннеаполиса, где справа сверкает небоскреб, но он поворачивает в другую сторону, следуя за другим внедорожником, и везет нас в ближайший пригород.
В этом есть смысл, когда я думаю об этом. Вероятно, это разумный выбор из соображений безопасности, а не ехать в переполненный людьми центр города.
Мои пальцы рассеянно рисуют узор на моем бедре. Возможно, это один из самых странных моментов в моей жизни — ехать в вооруженном караване из двух машин только для того, чтобы выпить кофе. Но даже несмотря на все эти странности, я снова чувствую себя самим собой.
Я люблю Неро. И мне нравится жизнь, которую мы создаем вместе. Это просто большие перемены. И, по моему личному опыту, перемены всегда были плохими. Обычно ужасно. Определенно тяжело. Поэтому, несмотря на то, что я счастлива этим новым переменам, это очень много. И находясь здесь, я чувствую себя немного нормальной. Немного похожей на себя прежнюю.
— Принято. — Голос Джайлза пугает меня.
Когда я смотрю вперед, я вижу, как машина впереди нас выезжает на проезжую часть, огибает задний угол кирпичного здания и скрывается из виду. Но мы не следуем за ней. Вместо этого мы останавливаемся у въезда на проезжую часть.
Роберт поворачивается на своем сиденье и смотрит на меня.
— Ты знаешь, чего хочешь?
Я киваю, узнав логотип в виде кофейных зерен и полумесяца на фасаде кофейни.
— А другие ребята заказывают?
Он качает головой.
— Они проедут мимо окна пикапа и будут ждать в дальнем конце. Так мы не сможем заблокироваться.
Мой рот открывается в беззвучном "О", когда чувство вины захлестывает меня.
— Мне жаль. Я не знала, что это будет такая большая проблема.
По крайней мере, уже поздний вечер, и я не вижу других машин, пытающихся встать в очередь.
— Это работа. — Роберт отмахнулся от моих извинений. — И хорошо, когда ребята тренируются.
Джайлз снова ворчит, на этот раз в знак согласия. Но вместо того, чтобы чувствовать себя лучше, я чувствую себя немного хуже.
— Вероятно, пригласить какую-то дамочку на кофе — это не то, что ты имел в виду, когда проводил все свои тренировки.
Роберт усмехается.
— Ты не просто какая-то леди. Ты — леди босса.
— Это не делает ее менее скучной.
— Это вовсе не скучно, — возражает он. — Такова природа работы. Ты либо ничего не делаешь, либо борешься за свою жизнь.
Я гримасничаю.
— Звучит ужасно.
— Мы все должны как-то уйти. Я лучше уйду с боем, чем буду гнить в доме престарелых, пока все то тупое дерьмо, которое я сделал со своим телом за эти годы, наконец, не настигнет меня, — говорит Роберт совершенно серьезно, и я знаю, что он это имеет в виду.
— Аминь, — ворчит Джайлз.