— Да, хорошо, — разрываю зрительный контакт и высвобождаю руку. — До завтра. Теперь ты знаешь, где меня найти.
Ян медлит, пристально изучает меня. Сомневается. Правильно делает. Встречаться я с ним больше не собираюсь.
Улыбнувшись, разворачиваюсь и направляюсь к лифту, всю дорогу чувствуя на себе прожигающий взгляд. Немного успокаиваюсь, лишь когда створки задвигаются.
Захожу в номер, закрываю за собой дверь и опускаюсь на пуфик в коридоре. Подожду минут пятнадцать, пока Ян уедет, и сбегу. Сниму себе номер в другом отеле. Чтобы утром он меня не нашел. Мне не нужны лишние знакомые в Польше, тем более, мужчины.
И все-таки он странный. Потратил на меня весь день, оплатил мне номер и… не потребовал ничего взамен. Непривычно. Мужчины никогда не делают ничего просто так. А этот…
Вздыхаю так шумно, что сама пугаюсь.
Пытаясь скоротать время, перебираю содержимое своей «аптечки». Подумав, запихиваю кое-что из нее в карман джинсов. Неудобно в рюкзаке копаться. В случае чего. Пусть будет под рукой.
Поглядываю на часы. Не тороплюсь. Жду дополнительные десять минут. И еще пять.
Что же, полчаса точно Яну должно было хватить, чтобы поймать такси и покинуть отель.
Беру рюкзак и пакеты в одну руку, а ключ от номера — в другую. Толкаю дверь плечом и чуть ли не вываливаюсь в холл.
Случайно роняю ключ. Ойкаю, тянусь за ним, стараясь при этом не растерять пакеты. Выпрямляюсь, устремляю взгляд вдаль коридора и… застываю, врастая в пол.
Створки лифта раздвигаются, а оттуда выходит… Ян. Мрачнеет, едва лишь завидев меня. В пару шагов оказывается рядом.
— Ты такая предсказуемая, ёжик, — произносит тихо, с налетом разочарования.
Признаться, он застал меня врасплох. Я даже не знаю, что соврать ему. Стою и молчу, опустив ресницы. Зачем он вообще вернулся?
— Так и думал, что захочешь сбежать, — объясняет, будто мысли читать умеет. — Решил проверить. И не зря.
Ощущаю ли я свою вину? Совсем чуть-чуть. Хотя не должна!
Ян подходит ближе, практически вплотную. Так, что я чувствую его тепло. Но привычного отторжения нет. Наоборот. Довериться хочется.
И даже не отстраняюсь, когда Ян аккуратно обхватывает мой подбородок пальцами и приподнимает. Заставляет встретиться с ним взглядом, обволакивает ртутью. Гипнотизирует так, что я не сразу осознаю, как он накрывает мои губы своими.
Когда мозг, наконец, включается, то… уже поздно. Ведь я отвечаю на поцелуй. Сдаюсь на доли секунды. Но и их хватает, чтобы Ян переложил руки на мою талию и, сделав пару шагов, подтолкнул меня обратно в номер.
— Мягкий ёжик, — шепчет мне в губы и захлопывает за нами дверь.
Глава 3
На следующий день
Доминика
Провожу пальчиком по циферблату эксклюзивных наручных часов, задерживаюсь на цифре «двенадцать». Действительно, вверху бриллиант. Вблизи четко это вижу, различаю грани, наблюдаю, как преломляется и играет свет. Не ошиблась.
Переворачиваю часы и ногтем постукиваю по задней металлической крышке. В который раз гипнотизирую взглядом гравировку. Будто жду, пока она исчезнет от моих нехитрых манипуляций. Но нет, все еще на месте.
Надпись на польском. Но я не поленилась в онлайн-переводчик ее вбить.
«Яну с любовью».
Делаю глубокий вдох, шумно выдыхаю через рот. Сжимаю часы в ладони, чтобы никто из окружающих случайно не увидел циферблат или гравировку, и перекладываю их из рюкзака в дамскую сумку известного бренда. По-хорошему, надо бы выбросить их. В ломбард не сдашь — слишком приметные. Но, игнорируя вопли логики, я почему-то оставляю часы себе.
Задумчиво перебираю пальцами деньги. Его деньги.
Беру пару купюр, остальное прячу во внутреннем кармане рюкзака. На черный день. Хотя… с моей-то удачей у меня каждый день такой. С самого детства…
— Ячейка номер пятьдесят восемь, — сообщаю грузной женщине лет сорока со скучающим выражением лица.
Я в курсе, что подавляющее большинство поляков говорят по-русски. Мне это на руку, так как я в принципе не сильна в языках. Правда, отдельные личности из вредности делают вид, что не понимают меня. Как, например, поступает сейчас администратор камеры хранения. Она что-то важно «пшекает», машет рукой в сторону ячеек. Я же прячу злость под улыбкой. Не следует привлекать к себе лишнее внимание.
— Ой, у вас пуговица расстегнулась, — шепчу заговорщически по-русски.
Женщина импульсивно прикрывает грудь рукой, опускает голову, выпячивая второй подбородок, и внимательно сканирует свою блузку. Увидев, что с одеждой все в порядке, она вопросительно смотрит на меня. И вдруг осознает, что рассекречена.