Приобняв за плечи, повёл своего шмыгающего носом мышонка ко входу в больницу. У информационной стойки уточнил, с кем можно поговорить насчёт пострадавших в утреннем ДТП. Проходившая мимо медсестра, любезно согласилась проводить нас до кабинета одного из врачей, который первым принял пострадавших, под конец своего ночного дежурства.
Слегка затормозили с Надей у его кабинета.
Сделав глубокий вдох, постучал. Надя, обеими руками вцепилась в ремешок своей сумки. Было заметно, как дрожат от нервного напряжения её пальцы.
Глядя на такое плачевное состояние своей спутницы, понял, что узнавать всю информацию о её подруге и своём ещё не родившемся племяннике придётся именно мне.
― Добрый день, нас интересует состояние пациентки Алисы Щукиной.
― Добрый, молодые люди, ― произнёс врач, как-то устало, ― Алиса Щукина, говорите…
Согласно кивнул.
― Присядьте, сейчас загляну в списки, ― ответил спокойно, перелистывая одну из папок.
Не найдя видимо, в ней имени той, о ком мы спрашивали, взял в руки очередную папку. После долгого молчания, послышался тяжёлый вздох, а потом озвучил моё кошмарное предчувствие:
― Алиса Щукина, скончалась на операционном столе, во время вынужденного кесарева.
Любимая, охнув, зажала рот ладошкой. Прижал к себе беззвучно плачущую Надю, задав очередной вопрос, в надежде, что ответ окажется положительным.
― А, что с ребёнком? Он, жив?
― Да, новорождённого удалось спасти, сейчас он находится в детском реанимационном отделении.
― Ну, слава богу, ― прошептал, а вслух уточнил:
― Когда можно будет забрать ребёнка домой?
― Это вы уточните в отделении акушерской реанимации. Ах, да, могу я узнать ваши паспортные данные?
― Нужно заполнить какие-то бумаги? ― поинтересовался, наперёд зная, что без этого никак.
― Да и это тоже, но в её сумке, мы нашли кое-какие бумаги на имя Дмитрия Власова.
― Понятно, ― произнёс, как-то неуверенно, протягивая врачу свой паспорт.
― Хорошо, всё сходится, ― ответил доктор, возвращая мне паспорт вместе со сложенными в четверо листами бумаги.
― Здесь отказная от ребёнка и разрешение на усыновление малыша его дядей, то есть вами.
Кажется, впервые был так шокирован, что готов был рухнуть на пол там, где стоял. Если бы не обнимал своего мышонка, то так бы и случилось. Она, была мне вместо какой-никакой опоры, позволяя более-менее твёрдо стоять на своих двоих.
Подкинув себе мысленного пинка не расслабляться, попрощавшись с врачом, покинул его кабинет. Перейдя в зону ожидания, предложил Наденьке присесть. Хотелось, спокойно глянуть на вручённые мне документы. Пробежав по ним глазами, сделал скрин и выслал на мессенджер адвокатам отцовской фирмы.
Теперь, осталось, только разобраться с несколькими важными и неотложными делами. За что хвататься в первую очередь, ума не приложу. Так как мозг сейчас туго соображает, то думаю, отцовский совет будет, как нельзя кстати.
Набрав родителя, предложил встретиться в ближайшем к офису кафетерии где-то через час полтора с расчётом, что вновь придётся постоять в пробке на обратном пути. Спросив у проходивших медсестёр, как пройти к отделению акушерской реанимации.
В само отделение нас конечно же не пустили, но вышедшая к нам медсестра любезно ответила на все интересующие нас вопросы. Радовало, что как только малыша переведут из реанимации сможем его увидеть, а со временем и вовсе забрать домой.
Даже и представить не мог, что в один момент, придётся резко изменить свою жизнь. Что ж возможно, разговор с отцом поможет разложить по полочкам тот хаос, который сейчас царит в моей голове.
глава 21
Выбравшись в конце концов из огромной пробки на дороге, припарковался на только освободившееся место для парковки возле кафетерия. Мог бы, конечно, сделав круг, загнать машину на подземную парковку отцовской компании, а потом просто пройтись. Но решил, что для моей Надюшки, это будет уже перебор. Она и так держится молодцом.
Хотя денёк выдался безумно сложным, как морально, так и физически. Один звонок родителям Щукиной, едва не довёл мою девочку до истерики. Похоже, они пытались обвинить её в чём-то, так что нагло вмешался, забрав сотовый из её дрожащих пальчиков.
Попросив мать Алисы, оставить на потом, свои беспочвенные обвинения в адрес Нади, и приехать за телом дочери. После моих слов в трубке повисла гнетущая тишина. Похоже, в сложных жизненных ситуациях, только мы, мужчины, можем кое-как здраво мыслить. Это я к тому, что вскоре в трубке раздался мужской бас, который заверил, что они сейчас же выезжают.