На тот момент любовником императрицы был некий Гай Силий, красивый и чрезвычайно привлекательный молодой человек из аристократической семьи, которому в скором времени предстояло получить пост консула. И хотя император в своей слепоте не мог допустить мысли, что между его женой и этим человеком возможно что-то отличное от простой дружбы, он, несомненно, ревновал к нему и не желал ему добра. Но не только чувство ревности вспыхнуло в душе Клавдия, он всегда испытывал определенную неловкость в отношении друзей Мессалины мужского пола, поскольку, как мы уже говорили, страх быть убитым никогда не покидал его. А кто мог желать его смерти больше, чем мужчина, увлеченный его женой?
В один прекрасный день до Агриппины и вольноотпущенников, замышлявших заговор, дошел слух, что по городу ходит предсказание, будто муж Мессалины умрет в течение года. Тем или иным способом это пророчество довели до сведения императора и так хитро поработали с его страхами, что запугали его до полусмерти. После этого Нарцисс смело осуществил план, который придумал вместе со своими друзьями. Он шепнул испуганному императору, что его единственная надежда избежать смерти заключается в том, чтобы перестать – конечно, временно – быть мужем Мессалины. На вопрос о том, на какого «мужа» в таком случае падет проклятие, Нарцисс ответил, что Мессалину можно выдать замуж за кого-нибудь другого, например за Гая Силия, и тогда он станет жертвой судьбы.
Клавдий, без сомнения, возражал, говоря, что не хотел бы ранить чувства Мессалины таким отстранением от трона и в любом случае не хочет потерять ее. Очевидно, он по-прежнему любил ее, и, в конце концов, она была матерью двух его детей. Но Нарцисс, видимо, мягко пояснил, что Мессалине не нужно ничего об этом знать. Император просто должен поставить свою печать на документ, подтверждающий ее брак с другим мужчиной, и потом жизнь во дворце потечет, как раньше. А когда фатальный год закончится и этот другой мужчина, вероятно, помрет, император подпишет другой документ, согласно которому он снова женится на Мессалине. И ей не нужно говорить об этом ни слова с самого начала и до самого конца.
Клавдий очень заинтересовался. Ему приятно было думать, что можно так просто отвести предсказанный удар от себя самого и направить его на одного из обожателей своей жены. Эта игра была из тех, которые ему нравились, поскольку среди особенностей Клавдия значилось пристрастие к точности и мелким техническим изыскам. Он получал удовольствие, сводя счеты со своими друзьями или врагами при помощи хитрости и софистики. Как многие ограниченные люди, Клавдий обладал так называемым юридическим складом ума, и распространение этой склонности на сферу некромантии было для него вполне естественно.
Есть одна вещь, которую, как мне кажется, проглядели историки, – это тот факт, что по древнеримскому закону муж имел право отдать свою жену в супруги другому мужчине, обеспечив ее приданым, как это законодательно требовалось при такой передаче. Именно подобным способом Август получил свою жену Ливию. Существуют записи и о других подобных случаях. Таким образом, Клавдий с детской радостью сразу же подписал необходимые бумаги, ехидно выбрав в качестве «мужа Мессалины» Гая Силия, который и должен был стать жертвой смертоносного предсказания. Он понятия не имел, что этот молодой человек действительно являлся любовником его жены, и считал Гая одним из глупых надоедливых воздыхателей Мессалины, который заслужил свою судьбу тем, что вел себя с императрицей слишком свободно и непринужденно. Шутка заключалась в том, что ни она, ни ее призрачный супруг никогда не узнали бы о том, что Клавдий временно сделал их мужем и женой, и в следующие месяцы Мессалина, как обычно деля постель с императором, не знала бы, что именно в этот момент она совершает прелюбодеяние.
«Во что невозможно поверить, – пишет Светоний, – так это в то, что Клавдий сам подписал бумаги, касающиеся приданого, предназначавшегося Мессалине по случаю ее брака с ее любовником Силием, что, как предполагалось по плану, должно было отвести от него опасность, которую несло с собой проклятие, подставив судьбе другую жертву».
Но Светоний не предполагал, что сами Мессалина и Силий не были посвящены в тайну. Между тем, кажется, именно их незнание является единственным ключом к разгадке событий, о которых пойдет речь. У нас нет права утверждать, что Клавдий намеренно не сообщил им тот факт, что формально они женаты, но, как теперь становится очевидно, любое другое предположение было бы проблематично.
Имея на руках подписанный документ и являясь временно холостяком, Клавдий на несколько дней уехал в Остию, расположенную в шестнадцати милях от Рима. Стоял октябрь, и на другой день должен был состояться ежегодный праздник сбора винограда, совпавший с полнолунием. В этом году планировалось, что император приедет в Остию, чтобы провести там религиозный обряд, с которого начинался день. Император намеревался получить удовольствие от поездки, и взял с собой двух дам легкого поведения – Кальпурнию и Клеопатру, которые должны были развлекать его в отсутствие оставшейся в Риме Мессалины. Но не успел он уехать, как заговорщики привели в исполнение свой дьявольский план, рассказав Мессалине то, о чем она не должна была знать, а именно, что император подготовил все необходимые документы для ее передачи более молодому и дееспособному супругу, иными словами – Гаю Силию.