Чтобы укрепить свое положение, Сенека устроил родных, друзей и сторонников на значительные посты. В 55 году его брат Галлион становится консулом-суффектом. Племянник Лукан после возвращения из Афин становится квестором, еще не достигнув необходимого возраста. Его зять Помпей Паулин, также в прошлом консул-суффект, был в 55 году назначен легатом, наместником Нижней Германии, его преемник Луций Див был, впрочем, ставленником Бурра, Сенека сам добился назначения консулом-суффектом в августе — сентябре 56 года и выбрал в качестве помощника друга Марка Тиберия Максима. В это время консулом становится Цезоний Максим, еще один поклонник Сенеки. Луций Анней Серен, другой родственник философа, использовал связь императора с Актэ, чтобы заполучить префектуру округа. Что касается Мелы, второго брата Сенеки и отца Лукана, то он отвечал за снабжение столицы. Назовем еще Педания Секунду, испанского друга, сенатора, правителя столицы, Бальбилла — префекта Египта в 55-59 годах, Отона и Сенецио, друзей по ночным проделкам цезаря, и почтенного сенатора-стоика Тразею: [110] консул-суффект, преемник Сенеки в 56 году, стал гарантом связи Нерона с сенатом. Связи, конец которой смог положить лишь провал налоговой реформы в 58 году.
Кроме консульства Сенека не выполняет никакой ответственной работы, что тем не менее не мешает ему влиять на императора. Свой человек при дворе, он занимает значительное место в окружении принцепса. Его перу принадлежат закон о наказаниях наместников в провинциях, не справляющихся со своими заданиями и обязанностями, а также закон об устройстве ветеранов в итальянских колониях, некоторых финансовых мер в пользу сенаторов и запрещении наместникам в провинциях проводить игры. Внешняя политика его тоже интересует, все, что он видит, принимается близко к сердцу, но только лишь то, из чего можно извлечь пользу для Империи. Сенека станет очень богатым, сначала в силу адвокатской деятельности, а потом благодаря щедрости Нерона. Он владел поместьями в Испании, Италии и Египте. Многие считали, что состояние связано с убийством Британника, и упрекали его за то.
Сенека и школа политики
Голос Сенеки не был гласом вопиющего в пустыне. Считается, что, начиная с 49 года, он был, несомненно, самым значительным рупором [111] класса сенаторов, всадников и богатых провинциалов, благосклонно относящихся к укреплению абсолютизма. Но компромисс, который позволил себе философ, классических идеалов стоиков и доктрины Антония об императорской милости не состоялся, если бы Сенека не был посвящен в египетское и восточное учения. Нельзя сбросить со счетов тот факт, что он прожил шесть лет, с 25 до 31 год, на земле фараонов. Для этого пребывания у него было много причин. С одной стороны, астма. Философ был подвержен этой болезни, ему нужно было лечиться. С другой стороны, несоответствие запросам императорского дома, где ему указывают на его место, осуждают вегетарианство.
В течение шести лет он посещает все близлежащие страны, что будет отражено в его произведениях. Там он открыл для себя символический смысл иероглифов и древних мифов, завязал отношения с греко-египетской интеллигенцией, такими как Херэмон или знатные члены еврейской общины, возглавляемой известным деятелем Филоном. Он находит точки соприкосновения в идеях стоиков, древних мифах и менталитете египтян. Из этого опыта родился его трактат De situ de sacris Aegyptiorum, произведение, посвященное географии и верованиям народов Нила. Любопытство толкает его еще дальше — открывать чудеса Востока, собрать сведения о другой его части — Индии. Он не сбился с пути, не заблудился, он стоял лицом к лицу с [112] восточными культами и позднее открыл для себя ислам. В трактате «О суевериях» он иронизирует над восхвалением Осириса и над «психозом», порождаемым египетскими обрядами. Затем возвращается к греко-римской мудрости, которую понимает и частью которой себя ощущает. Этот интерес никогда не мешал ему направлять свой взгляд в сторону реальной жизни Империи и, в первую очередь, Рима. Об этом в основном его произведения из области политологии.
Откровения, несмотря на кажущуюся легкость и пикантность, охватывают в его поле зрения значительный период. «Отыквление Божественного Клавдия» — памфлет забавный и язвительный, который будет широко распространяться в среде класса, связанного с римской политикой. Эта сатира — смесь стихов и прозы, меняющийся стиль и структура — относится, без сомнения, к началу 55 года.