Заговор был раскрыт в момент, когда император и двор пребывали в Галлии Заальпийской. Лепида тотчас казнили, Агриппину и Ливиллу объявили соучастницами Лепида, да еще состоявшими с ним в любовной связи. Вина Агриппины оказалась наиболее тяжелой, ее ждала и самая невыносимая кара: она должна была доставить урну с прахом Лепида в Рим, всю дорогу держа ее на коленях.
В официальном обращении к сенату император обвинил сестер в том, что они вели безбожный и распутный образ жизни. В храме Марса-мстителя Калигула приказал положить три меча — символы наказанного вероломства грех лиц: Лепида и двух своих сестер.
Агриппина и Ливилла отправились в изгнание. Их поселили на Понтийских островах. Это крохотные, почти необитаемые клочки земли вулканического происхождения у западного побережья Италии, на широте Неаполя. Сестры императора прозябали там в нищете и одиночестве. Они могли считать, однако, что к ним проявили исключительную снисходительность. Калигула без обиняков заявил им:
— У меня помимо островов есть и мечи!
Двухлетний Луций лишился материнской опеки, а через несколько месяцев потерял и отца. Тот умер естественной смертью от водянки. Надо признать, что он пытался сохранить сыну хотя бы часть фамильного богатства, едва не потерянного в связи с крахом Агриппины. Именно поэтому в завещании он указал сына наследником только трети состояния, все остальное завещав императору. Он надеялся этим умаслить ненасытного властителя, чтобы тот оставил сироте хотя бы треть семейного богатства, что, впрочем, принимая во внимание объем нажитого Домициями, и так было немало.
Однако отец мальчика ошибался. Калигула, как и пристало безумцу, проматывал миллионы. Он постоянно пребывал в материальных затруднениях и без всяких угрызений совести под любым предлогом присваивал чужое имущество. Не пощадил он и полагавшейся Луцию части наследства, конфисковав его целиком.
Мальчик остался без родителей и средств к существованию. Его взяла к себе сестра отца, Домиция Лепида. Как и все Домиции, она обладала порывистым и необузданным нравом. Опекой над племянником себя не утруждала. Маленький Луций слонялся по дому, всеми забытый и никому не нужный. «Воспитателями» тетка назначила ему двух рабов, один из которых был парикмахером, второй танцором.
Домицию Лепиду иногда навещала ее дочь от второго брака, Валерия Мессалина. Уже несколько лет она была женой Клавдия, однако эта партия оказалась не самой удачной для молодой, красивой девушки с пылкими чувствами. Муж был значительно старше ее, постоянно рылся в старых книгах, из всех благ мира сего больше всего ценил добрую еду и вино. Посмешище для двора, в последнее время, после назначения членом жреческой коллегии, он вдобавок потерял и свое состояние. Ко всему этому Мессалина была по второму разу беременна. Словом, у молодой женщины хватало собственных забот, чтобы обращать внимание на своего маленького двоюродного брата Луция, который резвился где-то во внутренних дворах. Могла ли она предугадать, как трагически переплетутся судьбы ее детей с судьбой этого всеми покинутого мальчика! Пока же Луций и Октавия, дочь Клавдия и Мессалины, почти одногодки, мирно играли.
События января 4! года — смерть Калигулы и вступление на престол Клавдия — сразу же изменили положение всей семьи. Мессалина сделалась императрицей, Агриппина и Ливилла возвратились с Понтийских островов. Захваченное Калигулой богатство было возвращено вдове Домиция и его сыну.
Прибыв в Рим, честолюбивая Агриппина развила оживленную деятельность. Она жаждала наверстать два года страха и унижений. Прежде всего ей хотелось заполучить мужа, разумеется, богатого и блистательного, достойного императорской племянницы. Лучшим кандидатом она сочла Сульпиция Гальбу. Он происходил из уважаемого рода, был человек независимый, в расцвете сил, успел прославиться как полководец и наместник Тарраконской Испании. Правда, Гальба имел жену, но Агриппина не видела в этом существенной преграды. Она завлекала его самым явным и вызывающим образом. Однако ее ждал неприятный сюрприз. Гальба оказался абсолютно бесчувственным, а его теща на каком-то званом приеме публично охаяла соперницу дочери. Поговаривали даже, что между достойными матронами дошло до рукоприкладства.
Зато Агриппине удалось развести Криспа Пассиена. Он дважды избирался консулом, был уважаемым оратором, частым гостем при дворе очередных императоров. Самым важным для Агриппины представлялось его огромное состояние, оцениваемое в 200 миллионов сестерциев. Одной из причин развода послужило то, что женой Пассиена была Домиция, сестра покойного мужа Агриппины Гнея и Домиции Лепиды. Эта Домиция была несказанно богата, и возникал вопрос: почему малолетний Луций не воспитывался во время изгнания матери именно у этой своей тетки? А объяснялось все просто: отец Луция и Домиция, хотя были братом и сестрой, не терпели друг друга. Они сутяжничали по поводу каких-то денег, несмотря на то, что у обоих всего было вдоволь. Свою неприязнь к брату Домиция, очевидно, перенесла и на его сына. Можно себе представить, каким ударом для нее было то, что ее мужа отобьет именно вдова брата! Подобные унижения не забываются!