Неожиданно узкий коридор резко расширился и мне предстала галерея статуй из белоснежного мрамора. Основной мотив - девушки в разнообразных одеждах и украшениях. Мастер вырезал из равнодушного камня очень реалистичные фигуры. Казалось, ещё мгновение и девушка, возле которой я остановилась, вздохнёт и сойдёт с пьедестала в своём, теперь уже нелепом одеянии конца прошлого века. А вот красавица в одиозном костюме для верховой езды, вполне современном, я бы не отказалась от такого фасона.
Очень странно, но, несмотря, на общую заброшенность замка, в этой галерее было чисто и хорошо освещено. И стояла звенящая тишина, нарушаемая лишь тихим перестуком. Я заинтересовалась его источником и шустро, вертя головой, искала откуда идёт звук. Это невозможно, но мне показалось, что звук идёт... из статуй?!
Я подошла к одной из них: девушка в лёгком летнем платье сидела на плетённом стульчике, подставив лицо солнцу и прикрыв глаза, и приложила ухо к холодному камню. Изнутри статуи медленно и монотонно слышалось: бух, бух, бух, будто каменное сердце отсчитывало время своей жизни. Мне стало страшно, ощущение, что статуи живы и наблюдают за мной накрыло меня с головой. Я попятилась и, развернувшись, припустила туда, откуда пришла.
На балюстраде перевела дух и степенно начала спускаться на первый этаж, где и нашла дорогу в столовую.
Я опоздала, но на завтрак собрались ещё не все, отсутствовала сестра маркиза и по-режнему, я не видела никого, кто мог бы быть моим женихом. Не маркиз же на старости лет решил за мною приударить? Эта мысль заставила меня хихикнуть, и заработать раздражённый взгляд маркизы.
- Простите меня за опоздание, но я потерялась в переплетениях коридоров и не сразу нашла дорогу сюда.
- Вам следовало обратиться к слугам, - надменно произнесла она, - как вы спали?
Я села на пододвинутый лакеем стул и расправила салфетку на коленях:
- Спасибо, хорошо.
Про услышанные крики я решила умолчать, сейчас при свете дня, казалось, что ночью воображение и усталость сыграло со мной злую шутку.
- Мне бы хотелось уже познакомиться с моим женихом, - сказала я маркизу, сидящему во главе стола. Раздался звон стекла: его мать неловко дёрнула рукой и высокий бокал, скатившись по скатерти, разбился о каменный пол.
Маркиз степенно закончил жевать, невзирая на суету лакея, убиравшего осколки, и произнёс:
- Милая Фаинесса, я уже послал записку своему сыну, Эгнацио, он прибудет со дня на день. А пока наслаждайтесь отдыхом и нашим гостеприимством.
Мне не оставалось ничего, кроме как закончить завтрак, который после моего вопроса прошёл в молчании.
После завтрака, леди Д'Ясен пригласила меня в большую гостиную, в которой только сейчас затапливали камин. Похоже, что в замке вовсю экономили дрова, по коридорам гуляли ледяные сквозняки, полы всегда были холодными, а камины затапливали только по необходимости. Я в своём лёгком платье давно продрогла, не помог ни чай, ни шаль, любезно предоставленная мне леди Д'Ясен. Сам маркиз покинул нас под предлогом разбора накопленных бумаг.
Мне было предложено рукоделие, и я принялась вышивать чью-то неоконченную работу - птицу в золотой клетке. Руки порхали сами по себе, а мысли неторопливо текли, леди Д'Ясен не отвлекала меня разговорами, особа она была мрачноватая, но при этом слегка чванливая.
- Вы тут? - невнятно произнес женский голос. Я подняла глаза: в проеме стояла сестра маркиза - виконтесса Д'Ясен, Эприл, как она просила себя называть. Её волосы были растрёпанными, платье надето криво, а лицо выражало крайнюю степень брезгливости.
- Вы тут, - продолжила она, - вы никуда не денетесь из замка, он сожрет всех, - и она пьяненько захихикала.
Её нетрезвое состояние подтверждало амбре, быстро распространяющееся с каждым её словом.
- Эприл, - поморщилась леди Д'Ясен, - прошу тебя, у нас гостья.
- Гостья, ха-ха, надо же вы сами в это верите, - она держалась за стену. Позади неё показался Ворг, маркиза сделала ему знак и он обхватил виконтессу за плечи, бормоча:
- Пойдёмте, ваша светлость, вы просто устали, я помогу вам, пойдемте, - и Эприл, действительно безропотно повернулась и дала ему увести себя, её плечи безвольно опустились, а походка стала ещё более нетвердой.
- Прошу вас извинить Эприл, она очень впечатлительная натура, после смерти снохи, она находит утешение в вине, к сожалению, не понимая, что губит себя. Они были очень дружны. Это моя боль и моё наказание, - маркиза прикрыла глаза, выражая крайнюю степень грусти.
- Это не ваша вина, возможно, смена обстановки поможет виконтессе, - я потёрла переносицу, окна гостиной выходили на север и естественное освещение было скудным.
- Вы очень добры, моему внуку вы понравитесь.
- Какой он? Мой жених…
Маркиза замолчала, а когда пауза неприлично затянулась, ответила:
- Не торопитесь, Фаинесса, всему своё время...
ГЛАВА 32.
"В жаркие дни молоко можно сохранять 2—3 суток, если его кипятить утром и вечером. Посуду с молоком надо оставлять открытой, пока оно не охладится."
Советы тетушки Роксы.
Обедала я в гордом одиночестве. Лакеи попеременно приносили блюда, предлагая отведать нежные паштеты, мясо по-восточному, перепела, запеченного в утке, и иные яства, но аппетит в этом мрачном месте пропал у меня начисто. И я решила прогуляться по саду, тем более, что лето ненадолго вернулось в свои права и солнце светило яркими лучами в витраж столовой. Куда подевались домочадцы мне было неизвестно, я задала этот вопрос мажордому, но он успешно сделал вид, что не расслышал.
Отодвинув мне стул по окончанию трапезы, он застыл возле проёма двери, ожидая моих капризов.
- Проводите меня в сад, - попросила я.
- В сад? - совершенно неприлично стушевался дворецкий, но тут же взял себя в руки, - как пожелает леди графиня. И с поклоном пригласил следовать за ним, шустрые лакеи убирали блюда.
Мне принесли накидку и шляпку, несмотря на обманчивое тепло, ветер был холоден и суров. Ближайший выход в парк был из библиотеки - большой комнаты с высокими потолками и сложной конструкцией лестниц на колёсиках.
Щёлкнул замок и я осталась одна с природой наедине. Похоже, что Ворг не сильно себя утруждал уходом за растениями: арка из крушины безнадёжно потеряла свою первоначальную форму и напоминала лягушку в обмороке. Заросший вход в лабиринт и неукрытые кусты роз, которым противопоказаны ветра и холод. Но я пришла сюда не садовника критиковать, мне хотелось ощутить себя живой, этот замок и его обитатели, несмотря на то, что они ходили, разговаривали и дышали, будто бы пришли из загробного мира. Будто богиня смерти отпустила их доживать авансом в счёт будущей жизни.
Я присела на скамейку, запорошенную желтыми и коричневыми листьями дуба, росшего неподалёку и потёрла виски руками в тонких перчатках.
Мои нервы давали сбой: смерть родителей, смена статуса, образа жизни и планов на будущее, год работы в трактире, королевский указ, полгода ожидания встречи с женихом, неизбежность замужества и возникшее (взаимное ли?) чувство к студенту-недоучке, все это потихоньку накапливалось в душе и, наконец, дало выход. Слезы струились по щекам, я старалась вытирать их, но вскоре все моё лицо было залито солёной влагой.
В кармане накидки я нашарила платок, который мне дал в той, другой, жизни Эйдж и насухо вытерев глаза, продолжала шмыгать носом. Потом оглянулась: никто не был свидетелем моей слабости, так что есть шанс спокойно отсидеться в парке. Я машинально расправила платок на коленях и с изумлением уставилась на вышитые на нем инициалы: Э. М. И. Фамилий на И никто не имел право носить, кроме членов королевской семьи. Точнее это была только одна фамилия.