В день экипажи совершали по 12 - 15 таких вылетов.
Борт 058 был в воздухе весь световой день. После полетов - дезактивация, помывка, смена одежды, дозиметрический контроль, осмотр врача, ужин и сон. Утром - снова полеты. И так день за днем.
Летать было непросто - под сидушками, и на полу вертолета - свинцовые пластины, есть и пить нельзя - все вокруг в радиационной пыли. К концу четвертых суток полетов к летчикам стала незаметно подкрадываться слабость и быстрая утомляемость. Голос сел, кожа на лице стала красновато - бронзового оттенка.
На пятый день полетов, борт 058, совершая очередной подлет к разрушенному энергоблоку, попал в огромное облако внезапного выброса из разрушенного реактора. Все произошло в считанные секунды. Вертолет стал терять высоту.
- Видимость 0 ! - закричал штурман
- Обороты и тяга двигателей падают - отозвался борттехник.
Ручка управления лихорадочно затряслась. Рогожин вцепился в нее судорожной хваткой, пытаясь удержать курс полета.
- Мы валимся на левый борт - неестественно спокойно и четко сказал штурман.
- Леня! Что с двигателями? - спросил командир борттехника.
- Отказ правого двигателя.
- Сбрасывайте груз! - приказал майор.
- Есть!
- Коля! - почти крикнул майор Рогожину. - Держи горизонталь! Не дай нам завалиться!
- Высота 280. Мы падаем, командир - раздался в наушниках ровный голос штурмана.
Внезапно все стихло и все вокруг погрузилось в молочно - белую звенящую тишину. Последнее, что слышал капитан Рогожин, изо всех сил сдерживающий рукоятку управления, это был крик радиста:
- Мы падаем!! Делайте что - нибудь!!
3
Николай очнулся на чем-то мягком. Открыл глаза: над головой небо. Николай поднял руку, потом вторую - все цело. Он сел и осмотрелся. Это было очень красивое место: пологие холмы, покрытые зеленым мхом и невысокой травой; темно - синее чистое, без единого облачка небо; заходящее за горизонтом теплое оранжевое солнце. Легкий, прохладный ветерок ласкает лицо. Тихо - тихо вокруг, ни звука.
- Где я? - подумал Николай. - Я умер? Ведь он все помнил, вплоть до последнего крика радиста. Но все это пережитое было так далеко, где - то там, за уходящими в сумеречное небо холмами.
Николай встал на ноги. Легко. Ничего не болит. Внимательно осмотрел себя: на нем его родной комбинезон, на голове летный шлем с отключенными шнурами ларингофона. Все привычно, все цело.
Он снял шлем - воздух вокруг сразу наполнился шелестом травы на ветру. Николай стал спускаться вниз с холма. Куда он шел - он и сам не знал. Просто шел куда - то, наверное, в сторону заходящего Солнца, подальше от надвигающихся сумерек.
Впереди, внизу холма две фигурки людей, шедших навстречу. Николай ускорил шаг, потом перешел на бег. Бежалось ему легко и упруго, как во сне.
Вскоре он увидел, что ему навстречу идут двое детей: мальчик - подросток и девочка лет четырех. Они держались за руки.
Николай подбежал к ним. Дети остановились, глядя на него. Внимательно и без страха.
- Что это за место, дети? - спросил летчик, отдышавшись.
- Мы живем здесь - ответил мальчик. Что - то знакомое было в его голосе, в его глазах.
- Где вы живете?
- Здесь - мальчик неопределенно взмахнул рукой.
- А где ваш дом, где город какой - нибудь, или деревня?
- Там - показала рукой куда - то за холмы девочка. Голос ее звенел, как серебряный колокольчик. - Ты сам не найдешь.
- Найду, дети, найду. Вы только покажите куда идти.
- Это далеко, мы проводим тебя - сказал мальчик.
- Хорошо, ответил Николай, - Пошли, а то скоро наступит ночь.
Они втроем двинулись вниз с холма.
- А что такое ночь? - спросила девочка.
- Ночь - это когда на небе звезды, когда совсем темно и все спят - сказал Николай. - А ты разве не знаешь, что такое ночь.
- Нет - подумав немного, ответила девочка. - У нас не бывает ночи.
Николай внимательно посмотрел на нее и вздрогнул - у девочки были знакомые глаза, знакомые черты лица.
- Дети! А что вы делаете здесь, вечером, так далеко от дома?
- Мы тебя пришли встречать - ответил мальчик.
- Меня?!
- Да, тебя, папа - спокойно ответил мальчик.
- Мы так долго ждали тебя, папочка - добавила девочка.
Николай остановился, покрываясь холодной испариной: " Бред какой - то, я болен, или мне это сниться!" Он сильно ущипнул себя за руку - боль немедленно отозвалась, снимая все сомнения в реальности происходящего.
- Я ваш папа?!