- Наша, папа. Твоя дочка. Младшая. Вот, посмотри! - сын достал из кармана рубашки небольшое зеркало в железной оправе. - Посмотри сюда!
Николай всмотрелся в зеркало, изображение в котором стало расти и расти. Он увидел маленькую девочку на руках у его жены, Светланы. Ребенок улыбался и играл мамиными волосами.
- Она еще там - сказал мальчик, - Но скоро будет здесь, с нами.
Николай похолодел:
- Я ничего не знаю о ней.
- Ты и не узнал бы ничего, если бы сюда не попал. А теперь знаешь. Мама не хочет отпускать ее к нам. И врачи не виноваты - они ведь не знают, что и посоветовать маме. Никто не знает, как все будет после аварии, как все это закончится.
- Что закончится?
- Авария на станции, папа. Ты же оттуда. Если на станции что - то пойдет не так, то будет новый взрыв. Потом еще, и еще. Тогда в наши края за многими детьми придут их родители. И придет много новых детей, очень много. Жалко их. Жалко всех. Пойдем, посмотришь, и сам все увидишь.
Раздался легкий треск, и рядом с ними появился большой, в рост взрослого человека, полупрозрачный шар, слегка переливающийся в отблесках Солнца.
- Заходи, не бойся - мальчик легко прошел через стенку шара и исчез внутри.
Николай протянул руку к шару. С легким треском рука прошла сквозь стенку. Летчик шагнул вперед, и оказался внутри шара, рядом с сыном. Мальчик посмотрел на отца:
- Ты готов?
Летчик кивнул головой.
Ничего не произошло, только он ощутил еле заметное головокружение. Стенки шара стали почти прозрачными, и Николай с сыном растворились в темноте.
Они мчались в темноте над спящим городом: Николай вздрогнул - он узнал ночную Припять, ему приходилось не раз летать ночью над этим городом. Впереди показались знакомые очертания ЧАЭС, залитые огнями. Они подлетели ближе. Здание 4 - го энергоблока было целое!
- Сынок! Что это? Неужели успели отстроить блок после аварии? Он же был разрушен наполовину.
- Нет, папа, это прошлое. Здесь сейчас 26 апреля 1986 года. Время: 1 час 21 минута. Сейчас начнется, смотри! - тихо сказал мальчик.
Вдруг раздался громкий хлопок. Часть крыши 4 энергоблока разлетелась в стороны. Легко и непринужденно, словно играючи. За крышей посыпались стены блока. Изнутри разрушенного циклопического строения вырвался ослепительный столб бело - синего свечения и полетели горящие обломки разной величины. Все это произошло за считанные секунды. Вспыхнула во многих местах разрушенная взрывом крыша. Клубы дыма с проблесками пламени, повалили из вырванных взрывом окон и разрушенных проемов стен.
Николай невольно отшатнулся.
- Смотри, папа - это взорвался реактор. Если люди не смогут сделать все правильно, то скоро взорвется еще три.
- Но ведь они же не взорвались!
- Не знаю. Все вращается по кругу в этом мире, а здесь, видишь сам - все только началось, и может развиваться совсем по - другому, не так, как в твоем прожитом времени.
- Тогда где же мы?
- По - вашему, мы сейчас в прошлом. Мы смотрим глазами ТЕХ людей, мы - в ИХ настоящем.
- А ты не боишься радиации? Ведь здесь сейчас тысячи рентген!
- Не боюсь, папа! Мне ничего не может повредить - ведь меня нет в вашем мире, я ведь нерожденный. А ты вернулся сюда ненадолго. Это время тобой уже прожито. Смотри туда! - и мальчик показал на две пожарные машины, с включенными сиренами и синими мигалками подлетевшими к разрушенному 4 блоку. Боевые расчеты выскочили из машин, разматывая пожарные рукава в направлении гидранта, а один пожарник по стационарной пожарной лестнице за считанные минуты поднялся на крышу горящего блока, на 70 метровую высоту.
Поднялся, оценил ситуацию в течение нескольких десятков секунд, и так же стремительно стал спускаться вниз.
Николай с сыном приблизились поближе к краю крыши - так близко, что можно было шагнуть на нее. Крыша полыхала огнем многоочагового пожара, многометровые языки пламени жадно сливались друг с другом в один огненный вал, который беспощадно пожирая все на своем пути, неумолимо продвигался к главному машинному залу атомной станции и смежным энергоблокам. На крыше кипел и вспыхивал битум, валялись раскаленные куски графита, выброшенные взрывом из нутра разрушенного реактора. Эти куски графита ярко светились, даже на фоне пламени, от них в разных местах вспыхивали новые очаги пожара. Из зияющего провала в крыше блока, над взорвавшимся реактором, бил ослепительно яркий белый, с синеватым оттенком свет. Целый столб света.
- Страшно как, папа! - сказал сын, поежившись, словно от холода.
- Это ад, сынок. Это настоящий ад на земле.
Пожарный тем временем спустился вниз, к машинам и по его команде боевой расчет одной машины стал быстро разматывать пожарные рукава к трубам - стоякам, расположенным на стенам блока. Расчет второй машины с подключенными пожарными рукавами рванулся в машинный зал, через выбитые взрывом двери, прямо в чадные клубы дыма и гари, валившие из здания блока. Командир пожарных с двумя другими бойцами полезли вверх, на горящую крышу. Взревели двигатели автоцистерны, и вода стремительно стала подниматься по сухотрубам вверх, догоняя бойцов. Все это заняло несколько минут.