Не обошлись без японской помощи и американцы. По просьбе англичан американцы перебазировали часть кораблей с Тихого океана в Атлантику, чтобы помочь Ройял Нэйви. Но сделать это можно было только потому, что американцам оказал помощь их новый союзник – Япония, взявший на себя заботу о безопасности мореплавания в Тихом океане. В октябре 1917 года броненосный крейсер «Токива» заменил самый крупный американский корабль, стоявший на Гавайях, – броненосный крейсер «Саратогу». В августе 1918 года крейсер «Асама» сменил «Токиву» и обеспечивал безопасность Гавайских островов вплоть до своего возвращения в Японию в феврале 1919 года. Тем не менее, уже в 1917 году империя Ямато, числившаяся союзником Соединенных Штатов, официально считалась «наиболее вероятным противником».
Многие английские историки сравнивали действия Японии в годы Первой Мировой с поведением шакала, который крадет куски добычи у льва, никак не помогая тому в охоте, хотя на самом деле это было далеко не так. Действия японских кораблей на Средиземном море значительно помогли союзникам в самые мрачные дни 1917 года; столь же важной была роль Японии и за пределами этого театра. Без её помощи Британия в значительной мере потеряла бы контроль над Индийским и Тихим океанами – германцы могли изолировать Австралию и Новую Зеландию и существенно ограничить их участие в войне; в опасном положении оказались бы и другие британские колонии от Адена до Сингапура и от Индии до Гонконга. Но отношение к Японии не изменилось – в 1914 году Великобритания смотрела на неё с подозрением и недоверием, а в 1918 году союзники уже опасались империи Ямато, в то же время откровенно презирая «желтокожих».
Япония вступила в войну отнюдь не из альтруистических побуждений, но Англия, Франция и Россия тоже действовали далеко не бескорыстно – Первая Мировая была дракой хищников, в которой правых практически не было (за исключением разве что Сербии). Территории, которые Япония захватила в Китае и на Тихом океане, вполне сравнимы с новыми территориями, которые захватили Британия, Франция, Италия и прочие участники этого кровавого всемирного шоу. Япония преследовала свои собственные экспансионистские цели, но была союзником Британии – империя Ямато честно выполняла свой союзнический долг, и её приобретения вполне сопоставимы с затраченными усилиями и понесёнными ею потерями.
Япония вступила в войну ради расширения своих владений в Китае и на Тихом океане, а также ради того, чтобы занять место в ряду великих держав. Эти мотивы были не лучше и не хуже, чем у остальных се участников, однако с самого начала войны отношение союзников к империи Ямато было враждебным и не изменилось к концу военных действий, несмотря на японскую помощь Антанте. «Бледнолицым братьям» не нравились жёлтокожие, и они не собирались считать их равными себе. Взаимная неприязнь, подогреваемая расовой нетерпимостью, нарастала…
Глава третья. Сын самурая
За окном шёл дождь, оставляя на оконном стекле мелкие капли, собиравшиеся в текучие змеистые струйки. У окна небольшой комнаты неподвижно стоял молодой человек лет двадцати, – среднего роста смуглый, черноволосый, скуластый, рождённый, судя по его внешности, далеко на востоке, где восходит солнце, – и рассеянно вглядывался в мокрый вечерний сумрак, накрывший дома и улицы старинного европейского города.
Заоконный дождь не был ливнем, грохочущим и торжествующим, – над городом, неспешно разматывающим второе тысячелетие своего бытия, висел drizzle – нечто среднее между дождём и туманом, набрякшим густой небесной влагой. Древний город на реке Кем, помнивший кельтов и легионеров великого Рима, викингов-датчан и рыцарей Вильгельма Завоевателя, привык к такой «типично английской» погоде и не обращал на неё внимания, погружённый в себя, – города, как и люди, тоже умеют думать. А этот город исстари обрёл особую склонность к размышлениям, в течение долгих семи столетий впитывая беспокойные мысли населявших его людей, наделённых пытливым умом. В душной тьме средневековья, озаряемой багровым отсветом пожаров осаждённых городов и костров инквизиции, из земли, густо политой горячей человеческой кровью, пробивались первые всходы истинных знаний о сути и природе вещей – знаний, выдиравших человека из мрака невежества и силой разума возвышавших его над сонмами тварей бессловесных и неразумных. Среди руин античности зажурчали светлые ручейки этих знаний; к ним потянулись страждущие, и одним из первых таких живительных источников стал город на реке Кем.