Я не могла говорить. Мои глаза были мокрыми от слез, я отступила от него на шаг. Рен схватил меня за руки.
— Ты любишь его? — спросил он, глядя прямо в глаза.
— Не спрашивай меня об этом, — попросила я, чувствуя, что слова признания в любви все еще свежи в моей памяти.
Мне не хотелось говорить об этом Рену, но и лгать ему я больше не могла.
— Дело не в любви, а в выживании.
— Нет, Калла, — сказал Рен хрипло. — Дело только в любви.
И он поцеловал меня. Его губы медленно ласкали мои, руки гладили тело. В каждом прикосновении была скрытая мольба. Он просил меня остаться. Рен целовал меня так, что было ясно — он знает, что целует меня последний раз. В душе я хотела остаться, цеплялась за него, знала, что все было не просто так и что во многом мы действительно были созданы друг для друга. Но было и другое чувство, звавшее меня в дорогу, напоминавшее о том, что мне пора бежать, прорываться сквозь чащу леса в поисках своей судьбы. Я еле сдержала рыдания, когда Рен выпустил меня из рук и развернулся, чтобы уйти.
Темно-серый волк задержался еще на секунду. Он оглянулся в последний раз и исчез среди деревьев. Я взяла след Шея и помчалась по свежему снегу. За спиной раздался душераздирающий волчий вой. Рен завыл на полную луну, и в его голосе слышалась бесконечная боль и неизбывная тоска.
Глава 34
Когда я нагнала Шея, он бежал по саду возле поместья Роуэн. Я укусила его за заднюю ногу.
— Быстро бегаешь, Шей. Я поражена.
Он остановился почти мгновенно и развернулся, подняв огромный фонтан снега, засверкавший в лунном свете.
— Все хорошо?
— Да, — ответила я, устремляясь вперед. — Не останавливайся, надо бежать.
— Что случилось с Реном? — спросил он, следуя за мной по пятам.
— Он постарается выиграть для нас время.
Мы перелетели через безукоризненно подстриженную живую изгородь и продолжали мчаться вперед, огибая помпезные мраморные фонтаны.
— Ты уверена, что ему можно доверять? — спросил он слегка сердито.
— Да. За Рена не волнуйся. Главное, уйти отсюда живыми. А мы еще не были в доме.
На ступенях замка мы оба обернулись людьми. Шей открыл дверь, схватил меня за руку, и мы помчались вверх по лестнице. Звук наших торопливых шагов отдавался эхом в гулких коридорах. Мы опрометью бежали по восточному крылу замка. Сквозь высокие окна лился лунный свет. Тени разной формы и глубины лежали на стенах и мраморном полу. Нервы были напряжены до предела, но я сдержалась и не отпрянула, когда мы пробежали мимо каменного инкуба.
Шей распахнул дверь своей комнаты.
— Отлично. Давай возьмем то, что нам нужно, и поскорее уберемся отсюда.
Он вытащил из шкафа походный рюкзак; я караулила дверь. Шей держал в руках ворох одежды.
— Давай захвачу для тебя джинсы и свитер. Они тебе будут велики, но все лучше, чем твое платье, — сказал он, оглядев меня. — Вот только ботинок для тебя подходящих нет, а жаль.
Я покраснела и посмотрела на мокрый от снега подол платья. Вся его нижняя часть стала практически черной от грязи.
— Все нормально. На мне бальные туфли с плоской подошвой. В них можно ходить. А вот от свитера и джинсов не откажусь.
В течение некоторого времени Шей смотрел на меня. От его взгляда снова появилось ощущение, как будто кожу лижут языки нежаркого пламени. Шей вышел из оцепенения и бросил мне пару джинсов и свитер из нежной овечьей шерсти.
— Я… Я отвернусь… Переодевайся.
— Хорошо, — тихо ответила я, стараясь достать пуговицы на спине. После трех неудачных попыток я выругалась и подумала о том, что Брин забыла объяснить мне, как снять платье. Потом я вспомнила о Рене и покраснела. В душе роились противоречивые желания.
— Все в порядке? — спросил Шей, не оборачиваясь.
Сердце бешено забилось.
— Помоги мне расстегнуть платье.
— Что?
Я не видела его лица, но легко представила себе его потрясенный вид.
— Платье придумала мама, а Брин помогла мне его надеть. На нем миллион маленьких пуговиц, и я не могу до них дотянуться. Помоги мне, и давай убираться отсюда.
— А, вот оно что. Хорошо, — ответил Шей, подходя ко мне сбоку. Я быстро повернулась к нему спиной.
Он расстегнул примерно половину пуговиц, когда я услышала изумленный вздох.
— Что случилось? — спросила я, слегка поворачивая голову, но не в силах разглядеть его лицо.
— На тебе нет бюстгальтера, — сказал он, тяжело дыша.
— Да, так устроено платье, — объяснила я. — Бюстгальтер в него как бы встроен. Давай же, Шей, снимай с меня это чертово платье!
Он немного помолчал, и я почувствовала, как он продолжает расстегивать пуговицы. Потом вдруг рассмеялся.