Я видела, как мои слова ранят его не хуже, чем осколки битого стекла, располосовавшие мою ладонь.
Кулаки Шея сжались, когда он увидел, как я обвила руку Рена вокруг своей талии.
— Пойдем вместе в столовую? — спросила я, и в ту же минуту, когда слова слетали с моих губ, прозвенел звонок.
— Конечно, — ответил Рен, уводя меня от лабораторного стола. Шей остался выпускать пар в одиночестве. Когда мы вышли из аудитории, Рен пристально посмотрел на меня: — Что это было?
Я почувствовала легкий укол разочарования, когда он убрал руку с моей талии.
— Ничего.
Пока я выдумывала подходящую ложь, мне пришлось приложить все усилия, чтобы сдержать дрожь в руках.
— Знаешь, он невесть что подумал, после того как те «громилы», как он их называет, напали на нас в пятницу. Решил, что после этого приключения он может ошиваться возле меня столько, сколько ему заблагорассудится.
— Его приставания беспокоят тебя? — спросил Рен.
— Ты же видишь, — сказала я более спокойно. — Это мальчишка Хранителей, ты не можешь задирать его. Да, и ты знаешь, что я могу надрать ему задницу ничуть не хуже тебя. Он слегка назойлив, но это можно стерпеть. Кроме того… — Мое сердце забилось быстрее. Я по-прежнему не имела оснований доверять Шею. Мне было непонятно, что стояло за его странным желанием быть как можно ближе ко мне, но его внимание мне было приятно, глупо было бы отрицать это. — Теперь, после разговора с Эшли, он поймет, что мы с тобой встречаемся.
Рен остановился и нежно взял меня за руки выше локтей.
— Ты начнешь называть меня своим парнем?
— Ну, если тебе нравится такая мысль.
— Нравится ли мне эта мысль? — Рен взъерошил волосы рукой. — Что-то я не понимаю тебя, Лилия.
Когда мы добрались до столовой, оказалось, что ребята из обеих стай уже собрались за нашими обычными столиками. Семь молодых волков хохотали над Невиллом, стоявшим на стуле и распевавшим «Если бы я был богатым человеком» изо всех сил, на которые только были способны его легкие. Он, как всегда, был одет во все черное, в стиле завсегдатая поэтического клуба. В целом сцена была настолько странная, что я подумала, что ничего более удивительного я, пожалуй, не видела за всю свою жизнь. Мы с Реном обменялись взглядами. Он явно тоже ничего не понимал. Я представить себе не могла, с чего это Невилл так разошелся. Мне он всегда казался одним из самых застенчивых молодых волков. Пожалуй, только Козетта могла с ним посоперничать в скромности. Она была настолько немногословна, что напоминала персонажа из немого фильма.
— Если бы я был… А-а-а… человеком! — проревел, наконец, Невилл заключительную строчку, спрыгнул на пол, сел на стул, скорчился и закрыл лицо руками. Мэйсон, улыбаясь, как Чеширский кот, нагнулся над ним и погладил по голове.
— Что тут у вас происходит? Нев решился на публичный поступок? — спросил Рен, усаживаясь на стул, который ему пододвинул Дакс.
— Он проиграл пари, — ответил Мэйсон.
Невилл поднял голову и свирепо посмотрел на него. Мэйсон вздохнул.
— Как грустно видеть гитариста из инди-группы, поющего дурацкие песенки из мюзиклов. Как ты до этого дошел?
Невилл замахал руками, словно старался прогнать неприятные воспоминания о своем выступлении.
— Ты прекрасно знаешь, что я ненавижу мюзиклы всей душой. Именно поэтому ты выбрал в качестве расплаты за проигранное пари эту песню.
— Ты проиграл пари? — спросила я, удивленно подняв брови.
Мэйсон ухмыльнулся.
— В пятницу вечером в «Эдеме» между нами произошел спор. Я был прав, Нев — ошибся.
— Твой брат оказался более ловким, чем я думал, — признался Невилл, снимая передо мной кепку.
— А в чем было дело? — спросил Рен, открывая бутылку с колой и глядя на Невилла. Тот кивком головы указал на Анселя.
Я перевела взгляд на тот конец стола, где сидели Ансель и Брин. На их лицах застыло одинаковое мечтательное выражение. От зависти у меня свело живот. Пусть и рискуя, они могли позволить себе выбрать друг друга. А поскольку их вожаками были я и Рен, их романтические отношения, по всей видимости, были в безопасности. Мэйсон и Нев, Дакс и Фей — у всех были шансы реализовать свою любовь. Только нам с Реном было не позволено выбирать. Было ли это расплатой за то, что мы с ним вожаки? Рен долго глядел на пару, а наглядевшись, суховато рассмеялся.
— Эй, ребята, я же вам велела вести себя тихо! — прикрикнула я на них, предостерегающе обнажая клыки. Я отлично знала, что мои зубы заострились не только от страха за ребят. Не последнюю роль здесь сыграли зависть и раздражение, вызванные моими грустными мыслями.