Стали понятны слова Шрека о том, что это даже не низшая лига, а свежее мясо, из которого можно попытаться пробиться в профессионалы. Теперь-то я оценил предложение Достоевского, который, впечатленный моей расправой над Длинным, сразу позвал в профессиональные бои. Ну, так-то они, конечно, не профессиональные, никто бойцам официальные призовые не платит, но они ведь живут с этих заработков? Значит, профи.
Я переоделся, зашнуровал убитые кроссовки — те, что пожаловал Достоевский и что не до конца отстирались от цемента, потом обратился ко всем:
— И че теперь делать?
— В первый раз тут? — оживился сизоносый, глаза его заблестели.
— Ага. Что это у вас за номерки?
— Десять рублей, пацан, и все расскажу как на духу.
— Шли его в жопу, — сварливо сказал обрюзгший дяденька. — Тоже мне нашелся консультант, епта.
— Шучу, шучу, — неразборчиво забормотал сизоносый. — Короче, пацан, тебе тоже должны дать номерок. Потом мы, это, выйдем в клетку, и, короче, будут тянуть номерки. Вот кому выпадет, тот с тем и бьется. Так всегда. Это первый круг. Потом проигравшего уносят…
— Да что ты парня пугаешь? — проговорил возрастной. — Унесут — тебя. Остальные сами уйдут.
Я разглядел у него татуировку на пальцах, но пялиться было неприлично, тем более в его кругах, и я отвел взгляд.
— Сегодня раунд — четыре минуты, — продолжил возрастной, — приз победителю — десять тысяч. Финалисту — пять. Каждому участнику — пятьсот рублей. Жирный день, нормальный. Вчера меньше денег было. Потом начнется второй круг, мусор всякий на этом этапе отсеется. Гости сделают ставки. Победитель получит пять процентов от выигрыша и право участвовать в младшей лиге. Тебе повезло, к концу отбора пришел, нас тут тридцать два человека было…
Его прервал Крыс, распахнувший дверь.
— Бойцы — на выход, — скомандовал он.
Потом подошел ко мне и повесил мне на шею ленту с номерком. Я тотчас развернул его: мне предстояло биться под номером 33.
Друг за другом мы отправились на ринг, где выстроились кругом. Люди начали приближаться, не заходя за начерченный на полу красный то ли круг, то ли восьмиугольник. Казалось, что взгляды у них липкие, как пиявки.
Приглушенный свет в зале погас. Грянула барабанная дробь, заглушив все звуки. Вспыхнули прожекторы на потолке, направили свет на нас, бойцов, — с непривычки я прикрыл глаза рукой.
Наверное, что-то подобное испытывал гладиатор на арене. Неприятное ощущение.
Барабанная дробь стихла так же внезапно, как началась, и к нам вышла фигуристая женщина со стеклянной штуковиной, похожей на маленькую шарманку, где угадывались номерки. Прокрутив ручку, она поймала выпавшие номерки и громогласно провозгласила:
— Номера восемь и тридцать три!
Сердце заколотилось. Вот так сразу? Бойцы начали расходиться. Со мной остался возрастной мужик с татуировками на пальцах, который вводил меня в курс дела. Осмотрел меня уже другим взглядом под шум аплодисментов, чиркнул по горлу пальцем.
Ну да, зрители требуют зрелищ. А хрена вам, падальщики. Я остался стоять неподвижно. Выбежал коротконогий судья, скрестил руки на груди. Значит, судьи все-таки есть… Что ж, это радует. Значит, убивать друг друга здесь не позволят.
Я вздрогнул, когда из-под земли с лязгом выдвинулись стальные прутья, огораживая поле боя. Прожекторы погасли, остались лишь две яркие лампы. Пока мой противник обходил клетку, заигрывая с публикой, я перебирал лица, надеясь не встретить знакомые.
Вот, кажется, мелькнул Достоевский с черноволосой женщиной под руку, растворился во мраке, затянутом табачным дымом. Какая-то безумно красивая девушка с шальными глазами в соболиной шубе, а рядом с ней еще две, с лицами презрительными и злыми.
Противник повернулся ко мне: битый жизнью мужчина с синяками под глазами, такие появляются от недосыпа или из-за проблем со здоровьем. Он разорвет меня за возможность получить десять тысяч, а я его — нет. Наоборот, постараюсь контролировать силу и сделать так, чтобы он не сильно пострадал.
Клетка захлопнулась, что-то под потолком взорвалось, засверкало. Ведущий, в котором я узнал Крыса, переодевшегося в сияющий пиджак, завопил:
— Дамы и господа! Первый бой нашего сегодняшнего вечера! Номер восемь против номера тридцать три! Вы позволите начать поединок?
— Да!!! — откликнулись в зале.
— Мясо, убейте друг друга! — исступленно заорал в микрофон Крыс.
Противник зарычал и под рев публики побежал на меня.
Я нанес один удар и скользнул в сторону. Мужик по инерции пронесся к прутьям, врезался и рухнул на пол. Я сложил руки на груди, ожидая, когда меня выпустят.