— Так чей сын тот длинный? — повторил я, когда она смолкла.
— Так Карасика же, криминального авторитета, которого крышует Шуйский. Я год этого гаденыша разрабатывала, у него совместный бизнес с сынком Шуйского — бухло, шлюхи, наркота. Думала сперва младшего Шуйского прижать, а потом через щенка — папашу, почти расколола Карасева, — она в сердцах ударила по торпеде, — а не вышло, отбили своего молокососа. Ищи его теперь.
Ясно. Сын местного депутата и отпрыск бандюка замутили «бизнес». Отпрыск бандюка подставился, его взяли и, как говорится, начали колоть, копать под партийного босса или кто он там. Шуйский… О нем я слышал от проституток. Значит, это какой-то местный царек, скорее всего, он сидит в правительстве. А Джабарова-то, выходит, идейная!
— Думаете, уйдет беглец?
— На дно точно заляжет.
— Вам чем-то грозит этот инцидент? — осторожно поинтересовался я.
— Не знаю. Это зависит уже не от меня. Могут лишить звезды и понизить в должности. Могут спустить дело на тормозах.
Говорила она как-то отстраненно, и я не стал отвлекать ее от дороги, замолчал. Где-то слышал: чтобы понять человека, нужно посмотреть на него за рулем. Ирина Тимуровна вела машину очень уверенно, можно сказать властно, и многословием не страдала. Никакой нервозности, словно не ее едва не убили несколько часов назад.
Прилипнув к стеклу, я изучал новую локацию. То есть город, где предстоит жить. Фотографическая память, перешедшая в новое тело вместе с разумом, опознала несколько центральных зданий, и я догадался, под каким названием знаю Лиловск.
В моем мире в нем наблюдался отток населения — за тридцать лет после развала Союза количество жителей сократилось со ста шестидесяти до сотни тысяч. В этом депрессивном (в моем мире) городке жил мой виртуальный знакомый, с которым мы вместе рубились в «Ваху», он вечно жаловался на убитые дороги, что ямы нужно объезжать по обочинам.
Здесь все было иначе. Никаких ям. Дорога ровная, машина ни разу не подпрыгнула, шуршит себе шипованными колесами по асфальту. Деревья вдоль дороги украшены, светятся. Фонари странные, продолговатые, оранжевый свет дает ощущение тепла.
Магазины все в одном стиле: затемненные стеклянные витрины на первых этажах, покупатели входят-выходят через разъезжающиеся автоматические двери. Есть и лавки, и магазинчики поменьше — вряд ли это все государственное. Судя по всему, ехали мы через центр: все здания привычны глазу, есть и старинные деревянные, есть и новостройки — непривычные, эстетичные, белые, похожие на сталинские высотки, но их мало. Вдалеке видны строительные краны.
Как и в привычной реальности, вдоль дороги — билборды, но очень продвинутые. Поначалу я даже подумал, что голографические, что ли — изображения на них были объемные:
«ВСТРЕТИМ НОВЫЙ ГОД НОВЫМИ ТРУДОВЫМИ ПОБЕДАМИ!»
«ЛИЛОВСКИЙ РАЙОН — ЛИДЕР ПО НАДОЯМ МОЛОКА».
«ГОРДИМСЯ УДАРНИКАМИ ТРУДА!»
Хотелось протереть глаза, но я знал, что это не поможет. Неужели я попал в мир Полдня? Или, как в том анекдоте, есть нюансы в виде бандитов и гнилой системы?
Еще один нюанс обнаружился, когда мы проехали частный сектор, застроенный старыми деревянными домами, и вырулили на мост через реку. Слева на холме, подсвеченный снизу, будто бы вознесся и парил над землей старинный храм из красного кирпича.
— Офигеть, — непроизвольно вырвалось у меня.
— Что-что? — не поняла майорша, глянула искоса.
— Красиво, говорю. Храм как будто парит в облаке света… Ирина Тимуровна, а считаете ли вы религию опиумом для народа?
Обычно я не разговариваю… не разговаривал в той жизни о религии с малознакомыми людьми, но тут решил нарушить это правило — надо же узнать, как коммунизм может соседствовать с церковью, мечетью и прочими храмами. Помню, во время Великой Отечественной Сталин смягчил свою позицию по отношению к верующим, но почти сразу после — снова подверг их гонениям. И судя по тому, что я увидел в послежизни, товарищ Сталин жестко ошибался. Бог (или богиня) есть, теперь я знаю это точно.
Тем временем, задумавшись над моим вопросом, майор Джабарова поджала губы, подумала немного и честно ответила:
— Считаю. Можно было бы обойтись и без этого. Но, сам понимаешь, Горбачев запустил то, что с трудом удалось направить в нужное стране русло — Перестройка, попы, экстрасенсы, кооперативы… Слишком многое посыпалось, слишком много пустоголовых последователей обнаружилось у новшеств, и только вмешательство товарища Горского спасло страну.