Впрочем, возможно, планы Морица и увенчались бы успехом, если бы силовое противодействие им не оказал Меншиков, сам мечтавший о герцогском титуле, хотя, вероятно, и не совсем продумавший механизм его получения. В результате Курляндию заняли русские войска под командованием генерала Петра Петровича Ласси (1678–1751), а граф Мориц был вынужден не просто отказаться от своих замыслов, но и спасаться бегством. Ситуация вернулась к исходной точке, когда политика Курляндии определялась в Петербурге, хотя и с учетом пожеланий Берлина, Вены, а иногда и Варшавы[40].
Меншиков, независимо от мотивов, которыми он руководствовался, объективно все же поработал на благо своей Родины, поскольку утверждение графа Морица на герцогском престоле в наибольшей степени было выгодно враждебной на тот момент Франции. Более того, как человек достаточно честолюбивый, Мориц, даже независимо от рекомендаций из Парижа, постарался бы усилить в Курляндии польское влияние, что в свете последующих русско-польских конфликтов могло иметь самые неблагоприятные последствия[41].
Тем не менее при Дворе многие оценили случившееся как вредную авантюру, внушив такое же мнение императору. Отношения Петра II и Меншикова испортились окончательно, после того как «светлейший» стал слишком назойливо контролировать личные расходы государя, а также из-за нежелания царя жениться на дочери генералиссимуса.
В результате в начале сентября 1727 года Меншиков попал в опалу, лишен всех званий, имущества и отправлен в Сибирь вместе со всем семейством.
Начался второй период краткого правления Петра II, в котором многие историки видят некую попытку свертывания петровских преобразований. Подобная оценка, в сущности, базируется на одном факте переезда Двора и государственных органов из Санкт-Петербурга в Москву, что, впрочем, изначально объяснялось необходимостью проведения коронации в Первопрестольной.
Еще одним подтверждением могут служить изменения в составе Верховного тайного совета. После опалы П.А. Толстого и А.Д. Меншикова, отъезда в 1728 году на родину герцога Голштинского и кончины генерал-адмирала Федора Матвеевича Апраксина (1661–1728) вакантные места заняли отец и дядя царского фаворита Алексей Григорьевич Долгоруков (?-1734), фельдмаршал В.В. Долгоруков, еще один представитель клана Василий Лукич Долгоруков (1670–1739)и представитель другого именитого семейства фельдмаршал Михаил Михайлович Голицын (1675–1730)[42].
Альянс Голицыных и Долгоруковых давал преимущество родовитой старомосковской аристократии, но все перечисленные ее представители в той или иной степени тоже являлись «птенцами гнезда Петрова», людьми прагматичными и понимали невозможность полного отказа от петровских реформ.
Фельдмаршал М.М. Голицын
Даже освобождение из монастырского заключения первой нелюбимой жены Петра Великого Евдокии Лопухиной (1669–1731) не столько политический жест юного государя, сколько обычный человеческий жест внука, позаботившегося о своей бабушке.
Петр II просто не имел четкой политической программы по причине юного возраста, и этот факт следует учитывать, говоря о событиях его царствования.
25 марта 1728 года в Успенском соборе Московского Кремля состоялась первая в истории императорской России коронация, ставшая образцом для последующих аналогичных церемоний. И здесь же, в Москве, Петра II постигла тяжелая утрата: умерла его любимая сестра Наталья (1714–1728).
Тем временем из утратившего свой столичный статус Петербурга разбегались жители, строительство новых судов прекратилось, а старые корабли гнили у причалов.
Участились разбои на больших дорогах. Утратили всякий страх взяточники и казнокрады.
Саксонский посланник Лефорт сравнивал Россию с кораблем, который носится по воле ветров, а капитан и экипаж спят или пьянствуют: «Непостижимо, как такой обширный механизм может действовать без всякой помощи и усилий со стороны. Всякий стремится только свалить с себя тяжесть, никто не хочет принять на себя ни малейшей ответственности, все жмутся в сторонке… Огромная машина пущена наудачу; никто не думает о будущем; экипаж ждет, кажется, первого урагана, чтобы поделить между собой добычу после кораблекрушения»[43].
На этом фоне наблюдалось нечто, напоминавшее либерализацию самодержавия. В недавно отвоеванной у шведов Лифляндии восстановлен Сейм, Украина, управлявшаяся после ареста в 1724 году заподозренного в измене Павла Леонтьевича Полуботка (1660–1724) Малороссийской коллегией, снова получила собственного гетмана – им стал Данила Павлович Апостол (1654–1734). Медленно, но снижались объемы денежных повинностей и количество пожизненно призываемых под ружье рекрутов.
40
Градоначальники. Санкт-Петербург – Петроград – Ленинград – Санкт-Петербург. СПб., 2003. С. 83–85.
43
Цит. по: