Согласно статистике, реальный шанс погибнуть во время теракта или стрельбы по толпе в Лондоне или Нью-Йорке крайне мал. Однако столь хладнокровное восприятие подобных событий недоступно – да и не особо полезно – тому, кто прямо сейчас испытывает страх за свою жизнь. После того как паника улеглась, попытаться определить и объяснить, что же фактически произошло, входит в обязанности властей, газетных репортеров и экспертов. Но никто не должен ожидать от людей, что те станут действовать исходя из фактов в момент, когда вокруг них мечется и ревет толпа. Когда моментальная реакция необходима, во главу встают телесные инстинкты.
Подобные события в какой-то мере характеризуют времена, в которые мы живем. Скорость реакции все чаще берет верх над неторопливыми и осторожными оценками. По мере того как мы все больше настраиваемся на информационные потоки «в реальном времени», это неизбежно приводит к вере больше в эмоции и ощущения, нежели прямые свидетельства. Знание начинает цениться за его скорость и эффективность, а не холодную объективность. Порожденные эмоциями заблуждения часто распространяются быстрее фактов. Когда имеет место опасность для жизни и каждая секунда на счету, моментальная реакция оправданна. Но теперь влияние данных «в реальном времени» распространяется далеко за пределы вопросов безопасности. Новости, финансовые рынки, друзья и работа помещают нас в постоянный поток информации, не позволяя остановиться и подумать над более правильным их восприятием. Скрытая здесь угроза заключается в том, что обычно мирные ситуации начинают казаться опасными и впоследствии превращаются в таковые на самом деле.
Современный мир зиждется на двух фундаментальных противоположностях, обе из которых были сформулированы в середине XVII века: между разумом и телом и между войной и миром. Уже более ста лет эти отношения становятся все более размытыми. Как мы увидим далее, развитие психологии и психиатрии в конце XIX века существенно сблизило понятия тела и разума, продемонстрировав, как наши мысли зависят от нервных импульсов и чувств. В начале XX века воздушные бомбардировки принесли в войны практику запугивания мирного населения далеко за пределами линии фронта.
Обе эти противоположности – между разумом и телом, миром и войной – теперь потеряли свой очевидный смысл. Результат этого выражается в том, как ныне мы подвергаемся вторжению вражды в повседневную жизнь. Начиная с 1990-х годов быстрое развитие науки в части изучения нервной системы значительно возвысило понятие мозга как органа над понятием разума, продемонстрировав важность физиологии и эмоций во всех аспектах принятия решений. Тем временем насилие стало приобретать новые формы: государства подвергаются атакам негосударственных группировок, международные конфликты ведутся невоенными средствами (к примеру, кибератаками), а разница между политическим давлением и вооруженным вторжением все больше размывается. С тех пор, как общественную жизнь наводнили цифровые технологии, становится все сложнее понять, что присуще разуму, а что инстинктам; имеет ли место мирная беседа или перепалка. В мутных водах между разумом и телом, миром и войной таятся нервные состояния: отдельные личности и целые правительства живут в постоянной тревоге, все больше полагаясь на ощущения, а не на факты. Разобраться с их происхождением, их природой и является целью данной книги.
Говоря об ощущении чего-то, мы можем подразумевать два разных проявления. Первое – это физические чувства, такие как боль или удовольствие, которые необходимы для нашей ориентации в окружающей обстановке. Наша нервная система получает сигналы из внешнего мира, которые использует для координации тела и инстинктов. Гениальность нейронной сети нашего организма выражается в том, как мгновенно она формирует реакцию на новую информацию, не важно, поступила та извне или от внутренних органов. Человеческий мозг способен обрабатывать физические ощущения невероятно быстро, что играет, кроме прочего, ключевую роль в защите от внешних угроз[1]. Он сам по себе является очень сложным органом чувств, способным со временем сортировать полученные впечатления и строить закономерности их появления. Сами по себе такие ощущения можно не считать знанием. Но это необходимый источник данных, на который мы полагаемся практически постоянно.
1
Даниэль Канеман называет это Системой 1 мышления: Daniel Kahneman. Thinking Fast and Slow, Allen Lane, 2011 [рус изд. Даниэль Канеман. Думай медленно, решай быстро. М., АСТ, 2015].