Меньше всего ожидала увидеть здесь ее. Ладно еще Каролина, которая шастала по моим комнатам как у себя дома, но и нереида туда же?
— Да вот, есть у меня два знакомых чурбана, которые не в силах поговорить друг с другом, потому страдают каждый в одиночестве, — фыркнула она и прошла в мою комнату, оставляя мокрые следы.
Я, на всякий случай, заглянула в ванну, проверяя, не притаился ли там еще кто, и только после этого опустила канделябр и тоже вернулась в спальню.
— У Арка тоже в ванной в засаде сидишь? — уточнила, на всякий случай, отчего нереида замерла, удивленно округлив глаза, и искренне рассмеялась.
— Нет уж, с ним я вижусь, преимущественно, когда он приходит крушить скалы на одном небезызвестном берегу. Скоро уже ничего не оставит, — пожаловалась она.
Но на меня не подействовало. Я все еще ожидала, безусловно, увлекательного рассказа, суть которого — какого же ежика лысого нереида забыла в моей ванной?
— Зачем ты здесь?
— Слушай, может, помиритесь уже с Марком, а?
— Это он тебя прислал? — я удивленно приподняла бровь.
— Сама-то в это веришь? — и в меня кинули комком водорослей.
М-да. Ладно, действительно, глупый вопрос. Ни Арка не могу представить, подсылающего ко мне парламентера, ни королеву водного царства, находящуюся у кого-то на побегушках.
— Может, хватит уже корчить из себя гордых и неприступных, а после страдать наедине? Ты-то хоть молча слезы в подушку льешь, а он мне ландшафты там меняет. Поговорили бы уже, выяснили все, помирились, поженились, детишек наклепали и жили бы долго и счастливо.
От обрисованного нереидой будущего я даже закашлялась, скинув водоросли на пол.
— Мы не ссорились, чтобы мириться. Просто разошлись, как взрослые люди. Да и о какой женитьбе и детях может идти речь, если даже ни разу не было разговоров просто о том, кто и что чувствует? — выпалила я.
Неожиданно для себя вывалила на нее вообще все сомнения, которые бурлили внутри, — и по поводу демиургов, и ритуала, и «забавной бабочки-однодневки», и все прочее в этом же духе. Похоже, слишком долго все это зрело, а тут подвернулась возможность выговориться.
И чем больше говорила, тем больше распалялась, размахивая все тем же канделябром. Во время одного такого взмаха с него даже сорвался огарок свечи и метко пульнулся в нереиду, но она на миг пошла рябью и огарок пролетел сквозь нее. Я же неожиданно поняла, что после того, как высказалась, мне стало легче.
— Вот если ему реально плохо, неужели так сложно просто прийти и поговорить?! — выпалила я под конец, угрожающе наставив на Лиру канделябр.
С негромким чпоком вывалился еще один огарок и упал мне под ноги. Мы с нереидой задумчиво проследили за его полетом.
— Сложно. Ты рассуждаешь с позиции человека, который вырос в полной семье, имел кучу друзей и всеми был любим. Думаю, не ошибусь, если предположу, что и через предательство ты никогда не проходила. И близких не теряла. Разве нет? — заметила она проницательно.
Я неуверенно кивнула, не понимая, при чем тут это.
— А теперь представь. Марк жил в мире, где таких, как он, презирают просто по факту рождения. Полукровка никогда не сравнится с чистокровным демиургом, хотя бы потому, что лишен многих расовых особенностей. Тепла материнской любви недостаточно в случае, когда все прочее окружение против твоего существования. Старшая сестра — и та нередко устраивала с ним склоки, больше ревнуя к матери в силу возраста. Это научило его с самых пеленок огрызаться и искать подвох в каждой дружественной улыбке. Побег в мир матери стал для него именно тем, что нужно, чтобы поверить в себя, раскрыться полностью… И научиться хоть немного доверять. Но чем это закончилось — ты и сама знаешь… Я просто прошу тебя подумать еще раз, дать ему шанс на разговор. Ничего больше. Но поговорить по душам вам обоим не мешало бы. В конце концов, выскажи ему все, что ты сказала мне, — закончила Лира.
Я некоторое время помолчала, обдумывая ее слова. Похоже, я была как никогда права, когда в разговоре с ним о Мартине подумала о еще одном «недолюбленном ребенке». Но в его случае у него в детстве только и была, что любовь матери, в остальном же полнейший изгой…
— Кто он тебе? Брат? Двоюродный брат? Дядя? — вдруг озарило меня.
— Племянник. Как догадалась? — нереида склонила голову к плечу, внимательно рассматривая меня, в ее глазах плескалось удивление вперемешку с изумлением.
— И ты полукровка, — теперь окончательно все стало на свои места.
— Браво, — она похлопала в ладоши. — И все же?
— Тебе слишком хорошо известно, как относятся к полукровкам в мире демиургов, притом, что ты с Арком увиделась впервые не в вашем мире, а здесь. То есть, ты не была очевидцем тех событий… и сам Арк тебе вряд ли об этом рассказал. Это сразу наводит на мысль, что ты имеешь отношение к этой расе. Раз ты сама предпочла жить в сотворенном его матерью мире, значит, существует веская причина… Как та, что сподвигла и Арка покинуть тот мир. Ну и, уж прости, я мало разбираюсь в местных расах, но какая-то ты уж чересчур могущественная. Странно, что Арк не задавал раньше вопросы — ты одна управляешь водным царством, которое занимает половину этого мира и в котором немало сугубо водных рас? Какая такая связь с каждым водным жителем? Не, может, я, конечно, что-то просто не так поняла… Но звучит чересчур уж мощно. Твое появление окончательно меня убедило. Каролина, исчезая, оставляет после себя лепестки роз. Ты же превращаешься в волну, что смотрится уместно на берегу моря, или же просто оставляешь после исчезновения воду. Потому и к Арку не телепортировалась ни разу, иначе он бы тоже догадался. Теперь что касается вашей родственной связи. Если насчет того, что ты демиург-полукровка, я догадалась, то тут, признаюсь, было больше пальцем в небо. Просто отметила, что об Арке искренне заботишься. Не только сейчас — я читала дневник Айвэндина. Ты там упоминалась на многих страницах, но не как возлюбленная. И видно, что Арк тебя интересовал больше, чем эльфийский король. Тем не менее, никакого прямого флирта, что было бы ожидаемым, так, дружеские подколки. Можно было сделать вывод, что просто очень хорошие друзья… Ну, и я проверила, только ли друзья, — я обезоруживающе улыбнулась и развела руками.