Так и произошло. Осуществив свое плебейское желание, мисс фон Хетцен двинулась на цыпочках дальше, меланхолично размышляя о фатальной предопределенности многих, казалось бы обыденных, поступков. Она не рискнула бы утверждать, что застукала любителей поговорить тет-а-тет в откровенных объятиях, но гибкая талия Йорковой находилась в хорошем мужском обхвате. Да и замшевая курточка Златы уже валялась на одном из кресел...
4. Козыри сброшены
...Где-то в начале второго ночи Роману показалось, что он начал зябнуть. Пришлось с неохотой временно покинуть нагретый "шотландский" плед, расстеленный под старой сосной, и сходить в вездеход за свитером. Около машин находилась недремлющая охрана, но его, конечно же, пропустили.
Вернувшись обратно, молодой человек снова вытянулся во весь рост на плотной клетчатой ткани, завел руки за голову и в который раз с напряжением всмотрелся в давящую черноту неба, тщетно стараясь разглядеть хотя бы слабую звездочку. На лицо вдруг упала крупная холодная капля, через минуту другая... Сын Командора вытер лоб и щеки рукавом и с некоторым беспокойством стал ожидать третьей. Она, к счастью, не появилась - это настраивало на то, что дождь пока откладывался.
Спать не хотелось нисколечко. С час назад, устав мучиться вопросом, кто ему больше нравится - Малинка или Ольда, фон Хетцен-младший попробовал немного поразмышлять о дневной круговерти. Нож разведчицы "Элиты" был вытащен им из ствола дерева, неторопливо осмотрен при свете карманного фонарика, но никаких новых открытий сделать не удалось. Тогда Роман попытался восстановить самые очевидные причинно-следственные связи и очень быстро убедился, что и тут все дорожки рано или поздно кончаются тупиками. Если Инфантьев не ошибался, и "веселый инструмент" у него незаметно изъяли в течение пары часов короткого отдыха сразу после приезда и сдачи Эльзы с рук на руки, то сделать это могли:
1. Любой из витязей - при небольшой дозе везения;
2. Любой из десантников (а для чего им это нужно?)
3. Любой из компании Иоганна Ладвина - мотивация неизвестна, но возможна в принципе.
В причастность витязя Мстислава (ах, пардон - Мстислава Ласкэ!) никак не верилось - он тогда если и отходил от аппаратуры связи из станционной лаборатории, то не дальше туалета.
И наконец сама Йоркова уж точно не крала - вплоть до отъезда Кирилла она сидела в своей комнатушке под стражей и выпущена была только вечером, когда дала согласие на сотрудничество. Так или не так?
Оказалось, что не совсем - при верном окончательном выводе сын Командора запутался в хронологии событий. Пришлось сосредоточиться, напрячь память, разложить воспоминания по полкам и полочкам, в результате чего получилась следующая картина:
- восьмого числа месяца... месяца... (в общем, первый осенний), в середине дня на малой станции No 4 произошло второе подряд убийство "шлепнули" связиста Феликса Бартальски (он же агент "Синдиката");
- восьмого же числа, под вечер, была разоблачена вражеская разведчица Злата Йоркова, которая согласилась взять это преступление на себя. На следующее утро она призналась в содеянном перед своими коллегами, чем сильно их поразила;
- девятого числа, ближе к обеду, он, Роман, выехал встречать милую сестренку, чей доклад обеспечил им успех, а четверка шокированных работников Базы стала уныло готовиться к отъезду;
- девятого числа, после обеда, Эльза и Кирилл прибыли на "цветок" No 4. Семейство фон Хетцен в полном составе отправилось на очередное собеседование со все еще томившейся под арестом Йорковой, где окончательно было выяснено, что под личиной типичной обывательницы скрывалась опытная авантюристка Голда Гансвид. А Инфантьев в это время находился среди своих и обменивался впечатлениями. Именно тогда кто-то нашего "Стража" и обчистил, но весьма специфически - не тронул, дурила, изумительное бриллиантовое колье, которое Эльза забыла в вездеходе! Значит, взяли только то, что требовалось. Здесь или точный расчет, или гениальный прикид на глазок может, пригодится (и пригодилось!);
- девятого же числа, под вечер, четверка "двойников" в составе Ладвина-старшего, Уэнди Шедуэлл, Инги Инфантьевой и Дэвида Сача отправилась обратно на Базу, поджав хвосты и спрятав коготки. Через некоторое время к Эльзе явился сам встревоженный Инфантьев и вторично попросил разрешения тоже посетить Главную Станцию - он опять начал беспокоиться за жену. Эльзочка, вконец растроганная таким послушанием, разумеется разрешила, и "Кир" отбыл.
Вот теперь все факты легли в надлежащем порядке. Так, моментик, что еще?
- Фу ты, ерунда какая! - Роман с досадой хлопнул себя ладонью по бедру. - Я же не знаю, держал ли Кирилл нож при себе или оставил его в гравикатере? Если первый вариант, то у вора такая профессиональная квалификация, что...
- Это не имеет определяющего значения, дорогой Рома. И думать тут, извини, не над чем.
Внутренне сын Командора очень даже здорово вздрогнул - екнуло и сердце, и другие органы, ибо вкрадчивый, бархатистый голосок Йорковой внезапно прозвучал над самым ухом - но внешне по его лицу пробежала лишь короткая судорога. В темноте ее заметить было трудно, и оставалось только с ленцой развернуть корпус, чтобы показать свою выдержку. Роман так и сделал, но первого же взгляда, брошенного на материализовавшуюся из пустоты Злату, оказалось вполне достаточно для полного исчезновения и медлительности, и лени.
Сначала ему почудилось, что у сидящей "по-японски" молодой женщины отсутствует часть тела от груди до бедер, но, приглядевшись, он понял причину такого диковинного впечатления. На Йорковой была надета тончайшая непрозрачная черная комбинация, мистически сливавшаяся с покровами ночи. Зато вызывающе реально белели руки, обнаженные плечи и, конечно же, красивые ноги, едва прикрытые подолом с ажурными краями.
- Это как, принципиальное сумасшествие? - после недолгого оцепенения Роман сказал совсем не то, что намеревался. - Собираешься основательно простудиться? Или же...
- Ничего, я - животное с крепким здоровьем, - снисходительно усмехнулась Злата. - А насчет обвиняющего "или" могу ответить одной из самых избитых, но искренних фраз: "Дружок, это совсем не то, о чем ты подумал!" Просто я неожиданно заснула и очнулась уже за полночь. Вскочила, второпях нацепила на себя какие-то тряпки и бросилась искать тебя...
- А для чего? - ядовито осведомился фон Хетцен-младший, решив все-таки вредную дамочку основательно пристыдить. - Неужели папа вашу страсть так и не удовлетворил, и на очереди испытание моих возможностей?
- Во-первых, я по натуре не кошка, хотя и приходилось ей прикидываться, - Злата нравоучительно подняла палец, - а во-вторых, я нахожусь уже в том возрасте, когда в постели с мужчиной хочется внимания и любви, а не просто элементарного энергичного "траханья".
- И ты считаешь...
Сын Командора не нашел ответного крепкого возражения да к тому же почувствовал, что краснеет, но Йоркова не позволила ему продолжать.
- Да ничего я не считаю, - нетерпеливо бросила она. - Мы слегка обменялись пристойными укольчиками, вот и все. А теперь давай поговорим. Скажу сразу, не виляя, что пришла просить и умолять о немедленной помощи!
- И кому это я должен в темпе помогать? - выбрав для оформления взбрыка снисходительную тональность, Роман попробовал как-то отреваншироваться, но ему почти простодушно ответили:
- Пока только мне.
- А с какой стати?
Произнося эти слова, фон Хетцен-младший и не подозревал, что в точности повторил обиднейшую реплику Инфантьева, прозвучавшую недавно при похожих обстоятельствах. Злата глубоко вздохнула, на секунду отвернулась, а потом терпеливо сказала:
- Потому что, говоря казарменным языком, обстановка на фронтах осложнилась до предела. Медлить дальше и преступно, и глупо. До безрассудности глупо!
- Знаешь, ты бы не употребляла термин "преступно", он убийце как-то не идет. А в остальном - ладно, приводи доказательства, но сначала... сначала немедленно оденься! Вот свитер... подожди, воротник зацепился...
- Сиди спокойно и не дергайся! - в голосе разведчицы "Элиты" прозвучала непривычно жесткая требовательность. - Я достаточно закалена и потом скоро опять пойду в тепло, а вот тебе сухая одежда может понадобиться - собирается нешуточный дождь!