- И-и-и-и-и... не знаю!! - завопила я. - Не умею думать по указке! Пойдем лучше ужинать! Может, после еды соображу!
- После еды спать потянет, - вздохнул Серж. - Ладно, двинулись! Да, последнее замечание: Инга Инфантьева...
- ...никакого отношения к смерти Эрика Шедуэлла не имеет и задерживать ее нет нужды, - закончила я за него очевидную фразу. - Представь себе, я бы о ней и не вякнула, если бы в свою очередь ты не вякнул про Мстислава.
- Ах, значит, я просто поторопился, а этого молодца ты и так держишь на примете? - сделал предположение рыцарь. - Очень правильно, хотя улик против него вряд ли удастся найти - осторожный красавчик! Однако за сообразительность необходимо вознаграждать...
Я чуть было не выдала себя пассажем, что о рыжеволосом витязе в тот момент и думать не думала, но сдержалась, не желая упускать случай лишний раз поцеловаться с Сержем. К моему восторгу, дело поцелуем не ограничилось, и мне на шею было торжественно надето изумительное бриллиантовое колье! Узнав же, что оно не синтезированное, а из настоящих природных алмазов, и что ему более двадцати тысяч лет, я вообще на некоторое время онемела. Конечно, и простой синтез такой вещицы обошелся бы Сереженьке минимум в двести тысяч энергетических единиц, но подлинная историческая драгоценность вообще не имела цены! Мне как никогда сильно захотелось выйти замуж за рыцаря... Надо бы завтра надеть самый лучший свой наряд - а вдруг после такого подарка последует и предложение? Сердце мое забилось часто-часто, потому что впервые в жизни я, не задумываясь, сказала бы: "Да!"
"Фрагмент No 8"
"Итак, труднейшее в моей карьере дело "Незнакомца в маске" можно считать законченным. Остальную работу пусть проводит отец. Я думаю, он с ней справится, пусть только не забудет поблагодарить моего славного рыцаря монсеньора де Пери. Не знаю, с умыслом ли он сообщил, что загадка смерти жены Иоганна Ладвина имеет другое, особое объяснение, или нет - я всетаки ее разгадала. Как обычно, многое теперь кажется настолько ясным и простым, что остается лишь удивляться, отчего наше далеко не глупое семейство фон Хетцен не разобралось во всем сразу же, еще в самые первые дни, сидя в своих комнатах на Главной Станции. Хотя, скорее всего, это я сейчас так снисходительно вещаю - на гребне волны (то есть, успеха). Ну, в самом деле, откуда нам было знать, что именно правильный ответ на вопрос о причинах старой трагедии на малой станции-"цветке" No 3 фактически предоставляет льготный пропуск за Сафат-реку?
Но мне безразлично, попадем мы туда или нет.
Думаю о пережитом за эти дни, я отчего-то с большей ясностью вспоминала последние: как мы вышли на берег океана, как на скорости шли над водою на вездеходе; как, пройдя по дуге более сотни миль и обогнув устье Сафатреки, приблизились к пологому берегу, покрытому сплошным ковром из цветов; как совсем близко от него неожиданно упала в воду и утонула "стрекоза", и мы поняли, что на техническом средстве и здесь не пройти... Припомнилось и расставание с молчаливыми богатырями невдалеке от города Сержа - никто из них не принял его приглашения погостить. К моему большому стыду, я ничем не смогла отблагодарить этих суровых парней за службу, за почетный эскорт, но как же было невыразимо приятно пожать каждому из двадцати силачей руку и пожелать им благополучного возвращения! Опять удовольствие было доставлено мне... Правда, я передала через красивого есаула Глеба свой бластер в подарок его атаману, но это показалось такой малостью! Кстати, Глеб был настолько хорошо собою, что так и подмывало попросить у него номерок его личного переговорного устройства, словно мы оба были обычными студентами! Ах, это я снова, как говорит Станислав Ладвин, "в своем обычном репертуаре..."
Не знаю отчего, но, закончив балаболить в свой диктофон, я испытала настоящий приступ то ли тоски, то ли разочарования... Путаясь в здешних приключениях, я пыталась полюбить - и не уверена, что мне это удалось, хотела найти верных друзей - и не знаю, сколько с меня за это запросят. Все-таки Станислав занят исключительно собою (хотя что в этом такого?), а о чувствах ко мне Кирилла Инфантьева порой даже думать боязно. Кстати, Ладвин-младший подобный поворот событий только приветствовал бы, да и я сама раньше, гуляя с одним мальчиком, всегда держала другого про запас. Вот если бы Серж, если бы только Серж... Но снова и снова приходит на память холодное предупреждение "Стража": "Рыцарь никого не любит, он просто использует человека в своих интересах". Как ни странно, но мне было бы легче, сумей я разобраться в этих самых интересах хоть на пять процентов...
Но я ничего не понимаю.
Все-таки женщина не должна быть умной: повисла у парня на шее, закрыла глаза, а там будь что будет! Очень романтично...
Я же, к сожалению, кое-что соображаю.
Господи, Всевышний, ну для чего ты к сладостным отношениям двух физиологий добавил еще и чувства? Неужели первого для продолжения рода недостаточно?!
Достаточно, а, значит, Серж ошибается - очень не простая обезьяна стояла у истока племени человеков...
Да, он мне сказал, откуда у него столько "энергии" - оказывается, та установка на третьем этаже, которую я приняла за часть конструкции защитного гравитатора, есть не что иное, как прямой преобразователь энергии солнца планеты в энергию концентрированную. Шутник, право! Если все так просто, то на кой ляд человечеству строить в Космосе столь грандиозные заводы для длительной, постепенной переработки "сырого" звездного материала?
Но Серж вообще любит приколы.
Возможно, именно поэтому я не дождалась от него не только воображаемого предложения, но и узнала, что он, к сожалению, не сможет меня сейчас сопровождать до малой станции No 4 - дела, дела! Вот если я соглашусь подождать дня три-четыре...
Названная им цифра не играла никакой роли - я могла бы остаться и на неделю (папа отлично сработает по моему отчету и сам) - но рыцарь забыл, что я не просто "Эль-Эль", а Эльза фон Хетцен! Разумеется, ждать я не согласилась, и завтра выезжаю вдвоем с Инфантьевым, а Серж...
Серж прибудет позднее.
Хотя, возможно, я расхныкалась оттого, что впервые за день не отведала даже легкого пива. Это можно исправить, но я не уверена, что так поступлю.
У меня еще осталось небольшое мстительное удовольствие - наглый отъезд в леопардовой шубе и бриллиантовом колье. И конечно же очень приятно сознавать, как великолепно будет себя чувствовать мой Командор, получив разработанный мной план дальнейших действий..."
Блок событий No 3
1. Кто есть кто?
Никогда еще Командор не чувствовал себя так паршиво.
Самым отвратительным было то, что его морально унизили в глазах сына, смяв и скомкав так хорошо придуманное представление с эффектнейшей финальной сценой задержания матерого преступника. Увы, хватать и сажать оказалось некого - предполагаемого злодея Эрика Шедуэлла хладнокровно застрелил еще какой-то мерзавец, которому на дела и замыслы господина Густава фон Хетцена было решительно наплевать. В неудачно сложившемся дне судьба поставила логичную сволочную точку, и вместо отдыха, ужина и корректировки планов пришлось предпринять ряд действий, далеких не только от гениальности, но и от простого здравого смысла.
Командор и сам понимал, что назвать быстрый арест мадемуазели Ласкэ "глупым" - это значило дать ему точную оценку. Но что оставалось делать? Разрешить всем разойтись, а самому запить возле трупа горькую? Ни о каком нормальном расследовании не могло идти и речи хотя бы уже потому, что подозреваемых негде было содержать в изоляции друг от друга, что, в свою очередь, исключало и грамотно спланированные допросы, и очные ставки, и прочие обязательные для следствия шаги. Поэтому он и отреагировал на полученную единственную важную улику - пистолет - как и положено образцовому недалекому службисту, то есть, задержал его владелицу.
Еще хорошо, что испуганная Ольда восприняла избранную против нее "меру пресечения" достаточно тихо, чего нельзя было сказать о Младшей Королевне. Разгневанная явной несправедливостью, она требовала от Густава фон Хетцена немедленно отпустить ее подругу и принести публичные извинения. Все это предвещало взрыв темперамента с непредсказуемыми последствиями, однако Мстислав с успокоениями не спешил, а Роман хотя и собирался утешать, но не знал - кого. У Ольды был глубоко несчастный вид, а глаза то и дело наполнялись голубыми слезами; Малинка же выглядела оскорбленной в лучших своих чувствах. Все же сын Командора решил начать именно с нее. С большим трудом удалось отозвать Младшую Королевну в сторонку и с замиранием сердца взять под руку, которая, казалось, была выточена из стали. Об опасности ситуации говорило и то, что впервые за последнее время Малинка сразу ему не улыбнулась. Пришлось это сделать самому и поспешно заверить Их Высочество, что арест красавицы был произведен понарошку, чтобы усыпить бдительность истинного преступника (тут удалось принять заговорщицкий вид, с опаской повести глазами по сторонам и очень заметно для остальных приложить к выпяченным губам палец). К счастью, Младшая Королевна поверила и немного оттаяла - во всяком случае, перестала непрерывно концентрироваться. Роман сразу этим воспользовался и шепотом пошел расписывать, каково ему сегодня пришлось: ведь он чуть было не погиб у Сафат-реки... Внимательно наблюдавший за сыном Командор с удовлетворением отметил, как щеки у Малинки то розовеют, то бледнеют; как стремительно округляются ее глаза, а маленькой ладошке ужасно хочется погладить бедного, исстрадавшегося рассказчика по лицу. Этого допускать не следовало хотя бы потому, что мадемуазель Ласкэ начала подозрительно быстро оживать, глядя на воркующую парочку. Пришлось в темпе приблизиться к увлекшимся молодым людям и, не зная сказанного Романом, произнести нейтральную извиняющуюся фразу: "Не о чем волноваться, Ваше Высочество, я убежден, что завтра же это печальное недоразумение разъяснится!" Далее Командор вернулся к десантникам, подозвал Гуннара и отдал ему ряд распоряжений, в результате которых гостям было предложено удалиться и с помощью озабоченной Йорковой начать обустраиваться на ночлег. Ольду под охраной отвели на станцию и заперли в одной из комнат, после чего герр Густав отправился к Иоганну Ладвину для невеселой беседы. Сам же лейтенант продолжил обследование места преступления.