- Так в чем же дело, Иоганн? - несказанно удивился Командор. - Мы с вами с самого начала прекрасно ладили, вполне можем поладить и теперь! Если цена возросла - скажите, рассмотрим. Новые требования появились выдвигайте, послушаем!
- Нет, извините, я мелким шантажом всегда брезговал заниматься, хладнокровно заметил начальник Главной Станции. - Но мне крайне интересно посмотреть, как теперь вы нам представитесь! Мы раскрыли всю свою подноготную, а Густав фон Хетцен о себе пока ничего не говорит! Если надо повториться и мне, что ж, пожалуйста! Перед вами Иоганн Ладвин, бывший военный, ныне ссыльный, к которому не постеснялись вновь обратиться за помощью. А кого же я вижу перед собой? Возможно... как бы это лучше сказать... возможно, бывшего главу разведки Сектора?
Впервые Командор вообще не стал отвечать на вопрос; вмиг подобравшись, он сжал губы и заметно побледнел. Все наблюдали за его замешательством с нескрываемым удовлетворением.
- Простите, Густав, - (Дэвид Сач обратился к фон Хетцену как к равному тоже впервые), - но вы слишком уж нахально себя повели! Узнали предпоследними, прибыли последними, а теперь рветесь вперед, невежливо всех распихивая и наступая на ноги? Так дело не пойдет! Либо извольте становиться в очередь, либо давайте проблемы решать корпоративно! Даже, если вы знаете практически все (а это, кажется, не так) - гарантирую, что без нас не потянете. Или поход к Сафат-реке вас ни в чем не убедил?
Тут Роман озлился настолько, что, забыв про условный кашель, решил тоже продемонстрировать свои басовые возможности.
- А не много ли вы на себе берете, господа хорошие? - (от его раскатистого "рр-р!" вздрогнули все, в том числе, и отец). - Вам сначала надо перестать трястись мелкой дрожью от испуга за свои любимые шкурки! Ведь кто-то из сидящих здесь оказался настолько ловким, что не просто устранил мешавшую ему фигуру, но и обставил дело с поразительно изысканной театральностью! Это же надо суметь за считанные часы сориентироваться в обстановке, выкрасть личное оружие мадемуазели Ласкэ и состряпать против нее прекрасные улики! А потом жахнуть навскидку аж с сорока метров и с первого же патрона угодить точнехонько в глаз намеченной жертве! Вы вглядитесь, вглядитесь в ваши напряженные физиономии - одна-то из них явно притворная! А это значит, что среди вас - растерянных и мечущихся - имеется человек, который абсолютно спокоен и на пять ходов вперед знает, что ему нужно будет сделать. Нервничает Феликс Бартальски - он-то понимает, что с ним церемониться не будут, как и не церемонится его людоедский "Синдикат"; беспокоится Уэнди Шедуэлл - как бы не пойти под откос "паровозиком" вслед за мужем; дергается Йоркова - кажется, до нее начинает доходить, что длинные языки по обыкновению отрезаются вместе с головой... Что творится в душе Инфантьевой, ведомо лишь ей самой, но спокойствия и там не отыщется. Одна только связка "Ладвин - Сач" бравирует своей выдержкой, но, уверяю, это ненадолго! До следующего нового трупа - он, как мне кажется, уже на подходе!
- Почему вы так думаете? Что конкретно знаете, говорите! - начал на вскрике Бартальски, но тут же сорвался в хрип. - Да, такого поворота событий у нас не предвидели - вы именно это хотите доказать? Да, мы в растерянности и тревоге - вы такого подтверждения ждете? Да, черт побери, мы все друг друга подозреваем - ваши уши этого жаждут услышать? Да, да, да!!!
- А еще, господа плохие (извините, тут я сыном не согласен), - снова вступил в разговор оправившийся от моральной пощечины Густав фон Хетцен, вы забываете, что сила на моей стороне! За вашими спинами и задницами, стоят, бесспорно, серьезные организации, но как же они далеки! Ни в какие телескопы не разглядишь! А у меня здесь, рядом, над головою - личный звездолет с парой мощных "энергометов" звездного класса. И много полностью мне преданных профессионалов. А с вопросами "морали" я обхожусь весьма просто - жду, пока мои референты отыщут в словарях перевод этого странного слова! Давно жду, лет двадцать уже, а толкование так и не находится... Я могу арестовать вас всех и проверить на "слом", а потом в зависимости от результата стать либо бывшим, либо по-прежнему реальным государственным служащим! Кстати, интересно, а почему у госпожи Уэнди Шедуэлл такое скептическое выражение лица, когда у других - нормальное озабоченное? Может быть, именно вы передали кое-кому приказ взять мою дочь в заложницы? Так вот, смею заверить, этот наглый финт не прошел - с Эльзой все в порядке, и она скоро будет здесь!
- Нет, господин Командор, об эксцессах с вашей дочерью лично мне ничего не известно, - довольно спокойно отозвалась Уэнди, - а сомнение появилось потому, что я как работник определенной структуры вашего Сектора кое-что знаю о Густаве фон Хетцене. И его реальный портрет сильно отличается в лучшую сторону от только что представленного! Вот если бы здесь находился ваш заместитель Никомед-Иероним Коревич - тогда, действительно, могло бы случиться много плохого.
Командор усмехнулся и подошел ближе к женщине, чей облик и разговор совсем не вязались друг с другом.
- Вы производите впечатление крепкого специалиста, - заметил он. Наверняка вас ценили... Как же можно так решительно открещиваться от своих?
- В женском сознании меркантильные причины всегда перевешивают любой патриотизм, - ответила Уэнди, и было непонятно, шутит она или нет. Зарплата небольшая, а перспективы продвижения по службе и того меньше... Эрик, конечно, был "двойником", но не совсем типичным: пытался не работать на хозяев, а подрабатывать, оставляя за собой возможность отвалить в сторону, когда ему вздумается. Ну разве с "Синдикатом" такие игры возможны? И разве Службе Безопасности угоден стукач по настроению? А личностью он оказался талантливой, интересной, с большими организаторскими и... и кое-какими еще способностями. Был решителен и смел: чуть ли не добровольно шел в "болевую камеру", чтобы выглядеть в глазах Управления Полиции мелким жуликом и скрыть иные важные связи. Да и здесь он подогнул всех под себя и с местными сумел контакты наладить. Вот к нему заранее и приставили с одной стороны меня, а с другой - Феликса. Но тут мы обстоятельно поговорили, поняли друг друга и решили, что хватит работать на дядю - пора и собою заняться. Уж слишком большими казались выгоды!
- Да такими большими, что на всех хватит и еще останется! - поспешил с важным уточнением Феликс Бартальски. - Пусть у господина Командора есть главные компоненты для приготовления отменного кушанья, а у нас, скажем, только соль и специи, но ведь без них тоже есть не станешь!
- Отчего же не станешь? - сразу же возразил Командор. - Можно приготовить невкусно, но вполне съедобно!
- А пойдет ли впрок такая пища? Да и стоит ли портить желудок? Как знать, может, без наших приправ получится такая бурда, что от одной пробы глаза повылезают!
- Короче говоря, господин фон Хетцен, - подытожил Дэвид Сач, практически все из нас хотели бы играть в вашей команде.
- Я не хочу, - подала голос Инга Инфантьева. - Я вообще больше играть не хочу.
- Так я же и говорю: почти все... Подумайте, мы во многом можем помочь! А на какие структуры завязаны - полный спектр спецслужб! Такой простор для будущих комбинаций! Вот только...
- Только я буду должен назвать вам имя убийцы Эрика Шедуэлла? прищурился Командор. - Ох, как я не люблю предварительных условий!
- Отнюдь не условие! Раскрытие такого преступления и для вас совершенно необходимо! - резонно возразил Ладвин. - Нельзя же оставлять у себя в тылу психа, который не известно что и когда может выкинуть? Даже если это какое-то личное сведение счетов - опасность для нормальных людей нисколько не уменьшилась! Все мы, конечно, махровые эгоисты, но эгоист-"отморозок" - дело совсем другое...