Даже те из них, что не работали с искусственными изотопами, не могли обойтись без дешевой энергии, которая была почти что отходом производства. О чем бы ни вопили другие газеты Гильдена, и какие бы волнения ни происходили в других городах, казалось невероятным, что и здесь можно столкнуться с такой оппозицией.
С отвращением он отбросил газету, даже не посмотрев на результаты бейсбольных матчей, сердито взглянул на часы и сказал хмуро:
– Мне, наверное, уже пора бы двигаться.
Эмма подлила ему еще кофе и, хромая, стала подниматься вверх по лестнице, чтобы одеться. Феррел смотрел на нее и с грустью думал о том, как медленно она идет. Может, им следовало купить одноэтажный домик – один из тех, что снова входят в моду? Маленький эскалатор был бы еще лучше, но учеба Дика отнимала столько средств, что на это усовершенствование их уже не оставалось. Может, на следующий год, когда он закончит обучение.
– Пап, – голос Дика звучал теперь серьезно, и он старался говорить так, чтобы мать его не услышала. – Мы недавно говорили обо всем этом в школе. В конце концов медицинской промышленности нужны изотопы, которые производит Компания, так что это важно для всех нас. Мне не дает покоя одна вещь. Что, если тебя вызовут в Конгресс, чтобы ты выступил с докладом о потенциальной опасности атомных предприятий?
Феррел раньше никогда не задумывался об этом.
– Ну, предположим, меня вызовут…
А это вполне могло произойти: в Конгрессе его знали так же хорошо, как и любого другого, кто работал в этой сфере.
– Мне нечего скрывать. Мне несложно будет рассказать им всю правду.
Если это то, чего они действительно хотят. А что, если чиновник, который руководит всей компанией, вовсе не заинтересован в том, чтобы получить лестные отзывы в изданиях Гильдена? Возмущение Дика нарастало. Потом он посмотрел на лестницу и осекся. Эмма только-только начала спускаться вниз. Доктор одним глотком допил свой кофе и вслед за Диком пошел к его маленькому кабриолету с турбинным двигателем. Обычно он предпочитал несколько более медленный, но заслуживающий большего доверия автобус, но сегодня не мог противиться желаниям Эммы. Он забрался на заднее сиденье и недовольно пробормотал что-то, когда ветер ударил ему в лицо. Разговаривать было почти невозможно: все заглушали рев турбин и шум ветра, который со свистом и воем обдувал спортивного типа лобовое стекло.
Глушитель был укорочен наполовину, чтобы рев был громче, а машина казалась мощнее. Ну что ж, возможно, девушки в школе с возрастом и перестанут считать такие вещи привлекательными, во всяком случае, доктор надеялся на это, хотя его и мучили некоторые сомнения. А может, подумал он снова, он просто стал слишком стар.
Он смотрел, как постепенно изменялся характер застройки на протяжении их пятнадцатимильного пути: особняки сменились бесконечными рядами времянок. Целые поселения из таких хижин – собранных из чего попало похожих друг на друга коробок, размещенных на крошечных земельных участках. Внешний вид большинства из них свидетельствовал о том, что их предком был обычный грузовик, а с некоторых даже не были сняты колеса, на которых их сюда привезли. Последнее обстоятельство, возможно, показывало, насколько их владельцы не были уверены в долговременности своего трудоустройства и пребывания на этом месте.
Дорога была забита, и иногда им приходилось ползти с черепашьей скоростью. Доктор услышал несущиеся из соседней машины ругательства в адрес «тупых ядерных крыс».
Такое отношение до сих пор оставалось своеобразной визитной карточкой некоторых жителей Миссури. Проревел гудок, и из другой машины водитель закричал:
– Убирайтесь с дороги, проклятые мозгляки! Вы нам тут не нужны!
– Мозгляки! Еще три года назад, если ты был рабочим на атомном предприятии, ты мог рассчитывать на почет и уважение. Похоже, теперь пришли иные времена.
Чем ближе они подъезжали к заводу, тем заметнее становились признаки перемен и отнюдь не в лучшую сторону: на многих домах были объявления «Свободно». Раньше цена на участки вдоль шоссе была выше, чем в округе, но теперь из-за близости завода спрос на них упал.
Когда машина свернула с трассы на закрытую дорогу, ведущую к главным воротам, он испытал что-то вроде облегчения. Примерно в миле за шлагбаумом на территории в несколько акров бесформенным пятном раскинулись хозяйственные постройки, офисные здания, корпуса конвертеров.
Здесь не было зелени, да и человека встретить можно было нечасто. Специальные бригады, которые следили за территорией, заботились только о том, чтобы она не заросла сорной травой. По новым законам вокруг каждого завода должна была устроена зона безопасности, и Компании пришлось подчиниться. Это, однако, было ей не в тягость. За заводом лежал обширный участок такой же бесплодной земли. Он протянулся вдоль ручья, который больше напоминал сточную канаву, и дальним концом упирался в болото. Этому пустырю Компания хотя бы нашла применение: он служил свалкой для заводских отходов. По требованию того же закона пришлось от основной линии железной дороги на целых две мили протянуть подъездную ветку.