— Милая Синичка, теперь у меня, кроме тебя, на всей земле никого нет, — в отчаянии сказал Михаил и предложил Вале тут же пойти в загс расписаться.
— Нет, любимый, пока идет война, этого делать не следует. Ты знаешь нашу сестру Светлану, она за годы войны дважды выходила замуж и дважды получала похоронку. Это ужасно! Я буду ждать тебя, буду любить тебя и молить бога, чтобы ты вернулся.
— Боишься остаться вдовой, — горько вздохнул Михаил.
— Все боятся, Мишенька, — сказала Валя и прижалась к Михаилу, поцеловала и прошептала: — Войне конец — и мы навеки вместе.
Через несколько дней после этого разговора, в субботний вечер, в клубе госпиталя демонстрировалась кинокартина «Небесный тихоход». Накануне Михаил не видел Вали. В кино пошел один. Он знал, что в тот вечер она была свободна от дежурства, и надеялся встретить ее в клубе. Во время сеанса лента часто рвалась, и, когда загорался свет, Михаил шарил глазами по рядам, разыскивая Валю. В конце сеанса он наконец увидел ее — она сидела в компании двух выздоравливающих. Одного из них Михаил знал, его звали почему-то Костя-капитан, хотя он был старший лейтенант, летчик-истребитель. Костя был обаятельный, симпатичный офицер. «Неужели она проводит с ним время?» — больно кольнуло Михаила подозрение, и он враз возненавидел Костю. Не зря же говорят, что ревность, как и любовь, слепа. После окончания сеанса Михаил выскочил из зала и спрятался в тени, недалеко от дверей. Вскоре он услышал баритон Кости, а затем звонкий голосок Вали. Они обсуждали кинокартину. Сделав несколько шагов от дверей, Валя остановилась: она явно кого-то искала. И вдруг, увидев Михаила, защебетала:
— Мишенька, ты здесь, а я все глаза проглядела. Где ты был? Ну, пошли, проводишь меня…
Михаил посмотрел на Костю-капитана и улыбнулся ему. По дороге Овчаренко рассказал Вале о своих подозрениях. Она рассмеялась:
— Ты, милок, очень ревнив. Ревность может вывести тебя из-под контроля. Я тоже ревнива, но не настолько.
Овчаренко чувствовал, что приближается время, когда его выпишут из госпиталя. На его вопросы врач отвечал односложно: «скоро», но конкретно ничего не говорил. Но вот однажды после врачебного обхода, когда Михаил прогуливался во дворе госпиталя, к нему подбежала Валя и с грустью сообщила:
— Мишенька, на следующей неделе тебя выпишут. Двойственное чувство охватило Михаила. С одной стороны, он был рад, что снова уедет на фронт, а с другой — жаль было оставлять любимую Синичку. Утешался только тем, что война близится к концу и скоро они будут вместе. На следующий день лечащий врач подтвердил, что подписал документ на выписку. Если прежде для Михаила дни тянулись медленно, то теперь они проносились молнией. Не успел он еще все как следует обдумать, как его известили, что надо получать документы. После обеда Михаил мотался по городу, искал подарок для Вали. Случайно встретился с ней на улице.
— Ты что здесь делаешь? — спросила Синичка. — Ищу для тебя подарок.
— Мне и без подарка хорошо… А я бегала на рынок. Сегодня у нас прощальный ужин. По этому случаю девушки нацедили мне сто граммов спирту, а Костя-капитан подарил баночку тушенки. Я никого не стала звать, побудем вдвоем.
Уже на квартире, открывая банку консервов, Михаил попытался шутить:
— Проводишь меня, а Костя тут как тут.
Валя обиженно надула губы.
— Очень жаль, Миша, что ты такого мнения обо мне. Посмотри мне в глаза, разве я похожа на таких? Ты меня оскорбляешь…
— Извини, милая, я пошутил, но все-таки помни, что в каждой шутке есть доля правды, — заулыбался Михаил.
— Даже в глупой?
В тот вечер, как всегда, Валя улыбалась, но время от времени тайком утирала слезу.
— Теперь я буду жить надеждой, Мишенька, и с нетерпением ждать твоих писем. Пиши мне часто, а главное — береги себя…
Валя говорила долго. Лицо ее было тревожным и прекрасным.
Чтобы увести ее от грустных мыслей, Михаил тихо запел:
Валя прижалась к Михаилу, обняла его за шею рукой и звенящим голосом подхватила песню:
На вокзал Овчаренко прибыл за час до прихода поезда. С минуты на минуту ждал Валю. Так условились. Но прошло десять, пятнадцать, двадцать минут, а ее все не было. Михаил заволновался. «Что-то случилось, обмануть она не могла», — думал он. Стрелки часов, казалось, ускорили бег. Случалось, что поезда опаздывали, но сейчас, как назло, хриплый голос из репродуктора сообщил, что состав прибывает на первый путь. Лязг буферов вагонов окончательно вывел Михаила из равновесия. С чемоданчиком в руках он подошел к своему вагону, но не садился, все еще надеялся, что вот-вот появится Валя. Вскочил на ступеньку, когда поезд уже тронулся. И в этот момент увидел, как бежала по перрону Дина. Он окликнул ее. Девушка ускорила бег, но затем остановилась и безнадежно махнула рукой. Проводница посмотрела на Михаила и с наигранным укором сказала: