— Папа никому не оказывает протекции. Это — его принцип, как партийного работника, — парировала Вика. — Ему нельзя делать то, за что он критикует других в своей газете!
— Да брось ты демагогию разводить! — махнул рукой Сергей. — Он, что же, откажет своему начальству, если ему велят посодействовать их родственникам? Как бы не так! Просто я для него ничего не значу. Он у тебя перестраховщик!
— Не смей так говорить о папе! — возмутилась Вика. — Не забывай, что живешь в его доме. Нечего на нем зло срывать. Поступишь в следующий раз. Хотя, вряд ли, потому что ты — неудачник.
— Вот, значит, как ты обо мне думаешь? Хотя, наверное, ты права, — с горечью произнес Сергей. — Удачливым меня не назовешь, раз мне досталась жена, от которой не только поддержки, но сочувствия не дождешься! Да и родственники такие же.
Но Вика осталась равнодушной к его упрекам.
— Мы такие, какие есть. И если не устраиваем, то никто насильно тебя здесь не держит! — воинственно заявила она мужу. — Не слишком большое сокровище!
— Ты меня совсем не любишь, — насупился Сергей. — Зачем тогда замуж выходила? Это нечестно!
— Только не надо упреков, Сережа! Забыл, как бегал за мной и уговаривал? Ведь все тебе было ясно насчет любви. Дура я была, потому и вышла! А теперь жалею об этом.
— Тогда давай разойдемся! — набравшись мужества, выпалил Дашков.
— Делай, как знаешь, я не возражаю, — равнодушно бросила Вика: — Все равно жизни у нас не будет.
Она была даже рада, что они объяснились, и теперь будет положен конец постылому браку. Сразу после их свадьбы ей стало ясно, что позабыть своего Гришу и полюбить мужа не сможет. Вскоре Вика, тайком от него, вновь стала встречаться с прежним возлюбленным и в душе мечтала о разводе. Но даже не заикалась об этом, боясь гнева родителей. Теперь же облегченно вздохнула.
После долгих и мучительных колебаний Артём принял наконец решение на время расстаться с Варей, чтобы проверить свои чувства и понять, готов ли он навсегда связать с ней свою жизнь. В обычных домашних условиях, видя, как она хозяйничает, он не смог бы заставить себя объясниться. Поэтому пришел к выводу, что лучше всего это сделать в нейтральной обстановке. В институте ему дали три месяца для подготовки и защиты диссертации, Варе тоже положен был отпуск, и Артём попросил сестру достать им две путевки в дом отдыха.
— Там мы оба хорошенько отдохнем, укрепим нервишки и, под занавес, я с Варей обо всем поговорю, — высказал он свои соображения Лёле. — Думаю, она меня поймет и согласится какое-то время пожить отдельно.
— Ты решил устроить «прощальную гастроль»? — понимающе взглянула на него Лёля. — Я вижу, эта девушка взяла над тобой большую власть.
— И даже очень, — честно признался он, стараясь не выказать своего волнения. — Потому, как Варя — кладезь достоинств, и я шибко сомневаюсь, сестрица, что найду такую же.
— Выходит, ты еще не решил подумать насчет альтернативы?— разочарованно произнесла Лёля. — Я считала, что у тебя крепче характер!
— Да решил я, успокойся! — заверил ее Артём. — Поживем мы с Варей отдельно. Подумаю всерьез над альтернативой. Проверю свои чувства. Но боюсь, что я себе не прощу, если ее потеряю!
На дворе стоял июль — пора отпусков, и срочно раздобыть две путевки было не так-то просто. Но четвертая власть у нас в почете, и Лёля через мужа сумела быстро решить эту проблему. Путевки были в скромный пансионат одного из московских заводов, зато он находился в излюбленных местах Артёма и Вари — по Курской железной дороге, близ станции Лопасня, тамошние леса славились белыми грибами.
Первая неделя ушла на безмятежный отдых. С утра ходили в лес за грибами. Днем хозяйственная Варя жарила, мариновала и сушила дары леса, а Тёма играл в шахматы или на бильярде, в чем, по-прежнему, был силен. Ближе к вечеру они вместе шли на волейбольную площадку, где у него успехи были скромнее, зато Варя там блистала. После ужина на крытой веранде устраивали танцы. Было весело, поскольку отдыхала преимущественно молодежь. В общем, время шло, а он никак не мог собраться с духом, чтобы объясниться с Варей.
Помог случай. В воскресенье Варе из Москвы позвонила мать. На пару дней приехала показаться врачам ее сестра Шура, растившая Варю до семи лет, как родную дочь. Она тут же отправилась повидать любимую тетю и, когда вернулась, Артём решился начать разговор, который так долго откладывал.