– Ты почему ещё не отремонтировал мой корабль?
В поле зрения камеры появился виденный нами ранее белокожий человек и ответил ему:
– Так нечем ремонтировать. Я же вам говорил, что нужны запчасти, и много. Нам повредили энерговоды, пробили обшивку. Из-за повреждений реакторы были заглушены в аварийном режиме, как они это перенесли – не известно. В реакторный отсек попасть тяжело – шлюз выведен из строя, все переборки смяты. Что там сейчас происходит – не известно.
– Отправляйся туда! – закричал в ответ чернокожий. – Корабль должен работать через десять минут, и мне плевать, что ты с ним будешь делать!
Выражение лица белокожего изменилось, скривившись гримасой боли, он развернулся и ушёл, скрывшись с экрана.
– Это же надо, потратить триста тысяч на бестолкового аратанца только потому, что у него инженерный минимум даже без нейросети, а он ничего делать не хочет. – пробормотал чернокожий. – Вернусь из рейса и продам его к глорхам! И даже выкупа ждать не буду.
Услышанное нас заинтересовало. Это случайно не земляк наш?
– Кевин! – вызвал я своего верного андроида, летящего сейчас в штурмботе на крейсер. Он возглавлял абордажную команду.
– На связи! – раздалось в ответ.
– В реакторном отсеке корабля – цели человек. Он нам нужен живым.
– Понял. Оглушить и доставить на рейдер.
Вот, хороший искин вставил в Кевина Арес, не пожалел, схватывает всё на лету. Мне иногда кажется, что рядом со мной находится живой человек, а не бездушная железка.
Два корвета висели с двух сторон от крейсера, нацелившись на него курсовыми орудиями. Посчитав, что прятаться уже смысла нет, они сняли маскировку. Два корабля, похожие своими очертаниями на наконечник стрелы, не уступающие по размеру крейсеру, но превосходящие его в огневой мощи более, чем на несколько порядков, тут же были замечены с крейсера. Пират побледнел ещё сильнее, прошептал что-то о Джоре и несметных богатствах и благополучно свалился в обморок. Видимо, он контролировал рабский ошейник через нейросеть, и с обмороком контроль отключился. Появившийся в пробоине человек, скорее всего, это почувствовал, поэтому, он оттолкнулся от борта корабля и полетел к одному из корветов, не испугавшись окружающей его чёрной бездны космоса. Видать, пребывание в рабстве довело человека до отчаяния, и он решил воспользоваться случаем, даже самым призрачным, чтобы сбежать. Ведь он даже и не предполагал, кто находится рядом – друзья или враги. Он мог легко попасть из одного рабства в другое, и не факт, что другое будет лучше. Но это его не остановило.
Пилот корвета включил транспортный гравитационный луч и притянул к своему шлюзу беглеца. Без этого, своим, так сказать, ходом этот отчаянный человек преодолевал бы расстояние, а это около четырёх километров, не менее часа. Луч же его притянул за пятнадцать минут.
– Беглец на борту. – сообщил пилот корвета. – Сейчас мед-дроид снимает с него ошейник.
– Хорошо. – ответил я. – Ожидайте дальнейших указаний.
В это время штурмботы добрались до кораблей работорговцев, и дроиды пошли на абордаж. На голопанели мы видели всё, что видел Кевин. На крейсере оказалось восемь пиратов и десять рабов. Пираты отчаянно сопротивлялись необычного вида боевым машинам, отправляя в первой волне своих рабов. Ни у одного из рабов не было ошейника, и, как не трудно догадаться, у всех стояли рабские нейросети, не дающие им ни малейшего шанса ослушаться приказа хозяина. Рабы, а против абордажной группы обороняющиеся погнали даже двух рабынь в очень легкомысленном одеянии, скорее всего, секс-рабыни, с отчаянием загнанной в угол мыши, кидались на андроидов. Получив приказ, дроиды вырубали рабов шокерами, погружая тех в глубокую пелену беспамятства. Но тем не менее, эта заминка дала возможность пиратам добраться до арсенала и вооружиться. Аналогичная ситуация происходила и на транспортных кораблях.
– Кевин. – вызвал я старшего абордажника. – Нам нужен только капитан.
Я не собирался жалеть пиратов, просмотренные записи пыток и истязательств рабов захваченного первого пирата, на долгое время выгнали из меня все чувства жалости и сострадания к этим отбросам человечества. Просматривая архивные записи древних капитанов, я наткнулся на изречение одного, который участвовал в разгроме флота работорговцев, когда у него спросили, почему он не берёт сдающихся в плен:
«Если один человек посягнул на свободу другого, заставил того выполнять работу против его воли, то он перестал быть человеком. Я не жестокий и бессердечный, я – справедливый. В нашей расе никто не ставит себя выше других.»