Гоняясь за плачущим гаджетом по офису, Аня мечтала, как было бы славно, если б хоть что-то случилось. Не пожар, разумеется, и не потоп, но что-то по-настоящему волшебное. Осознав, о чем именно она думает, Аня расхохоталась, в который раз упустив при этом мышку.
"То есть, компьютерный сюр с ушами для меня уже ни разу не магия. Быстро же человек привыкает к хорошему!"
На ее смех выглянул из своего кабинета унылый Костик:
— Веселишься, племяш? Ладно, хоть кто-то в этом болоте счастлив…
Аня хотела было возразить, что нельзя не смеяться, глядя, как мышь лезет на фикус, но промолчала. "Коммерческий директор, все-таки. Чего доброго, вычтет из зарплаты за сафари в рабочее время."
В конце концов, вдвоем с домовым они заманили гаджет в кухню старинной дискетой и поймали ведром. На этом веселье закончилось. Скука догнала Аню, как Аня — мышку. Даже кот не спасал, он валялся на мониторе, точь-в-точь — старый меховой воротник, с одним лишь отличием: воротники не зевают. Зевать у Мурла получалось невероятно заразительно: он медленно растягивал пасть, демонстрируя острые зубки, и так сладко при этом жмурился, что Аня не выдержала. Зевнула за компанию раз, другой…
На третий сердце ухнуло вниз, и затошнило — как в самолете, когда он попадает в воздушную яму.
"Дозевалась. Аж на ногах едва стою… Стоп. Стою? На клавиатуре?! Ой, мама…"
— Что происходит?! — крикнула она вслух. Крикнуть не получилось — только пискнуть два раза и щелкнуть клювом.
— Не знаю, не знаю, не знаю!!! — завопил Мурл, прыгая туда-сюда по монитору. Если, конечно, это был он — круглый пушистый комок серых перьев совершенно не походил на кота.
- Прошу вас, коллеги, сохраняйте спокойствие! — голос директора прозвучал совсем рядом, из пустоты, как всегда. Вот только как-то неправильно он звучал. В чем необычность, Аня не понимала, но паники это не убавило. Бесцеремонно, без стука вошедшая Яга ее доконала: она схватила Аню в одну руку, Мурла — в другую, и понесла — как два кулька, да еще вниз головами. Унесла недалеко, но это было худшее путешествие в Аниной жизни. Говорят, что от страха сердце колотится в горле. В ее персональном случае оно, похоже, перебралось в черепную коробку.
— Ярослава Григорьевна, разве можно так обращаться с маленькими птичками? — это был тот самый "фирменный" голос Лихо, от которого любое здравомыслящее существо начинало дрожать. И снова Ане показалось: с голосом что-то не так. Она повертела головой, разыскивая директора, и обнаружила, что ее шея тоже, мягко говоря, странновата. Раньше ей не удавалось оглядываться на сто восемьдесят градусов.
— Ух ты… — вырвалось у нее против воли.
— Круто, да? — хихикнул рядышком Мурл. — А еще теперь у нас клюв и крылья! — словно в подтверждение слов он пощелкал клювом и вдруг метнулся к руке доктора Коноваловой.
— Смеешь кусаться, поганец?! — рявкнула та. Мурл снова хихикнул:
— Тебе же сказали, старуха: не обижай маленьких птичек!
— Мы — птички… — убитым голосом пискнула Аня. — И кто мы с тобой — воробьи-переростки?
— Эй, полегче! — обиженно взвизгнул пернатый кот. — Какой я тебе воробей?! Я… Кстати, кто я? Кто я, кто я, кто я?! — заметался он из стороны в сторону.
— Мелкая злая крылатая истеричка, он же — домовый сыч, — сухо бросила Яга.
"Сыч. Домовый. Кто-то вроде совы. А я кто?.. Ох, блинский…"
Аня верила, что директор все исправит. Или, по крайней мере, очень старалась верить — она сама еще не решила. Вот только успокоиться это не помогало. Кисти рук пропали, обоняние — тоже, вместо того, чтобы двигать глазами, надо было крутить головой. Под собственным клювом она вообще ничего не видела, приходилось отодвигаться от предметов, чтоб разглядеть их.
"Дурацкая конструкция! Дурацкая птица! Что я такое, черт побери?"
Мельтешивший вокруг нее Мурл не давал сосредоточиться. Попытка рассмотреть себя дала немногое: у нее оказались жалкие маленькие когтистые лапки, джинсы с вышивкой и нарядную блузку сменило блекло-серое оперение в крапинку.
"Вот же гадство… Что за костюм — камуфляж? Ладно, для серой мебели в кухне сойдет… Стоп. Для серой мебели? Она же была зеленая с бежевым. Блин! Я теперь еще и дальтоник."