О том, что «девчонке» как бы уже двадцать семь, напоминать мне показалось излишним…
Разумеется, я покорно согласилась с шефом и пошла работать, решив просто выбросить из головы всю эту чушь. Я всего лишь секретарь. Секретарь в модном журнале. Не больше. Я не шпион. Не ученый, который сделал великое открытие. Я вообще никуда не лезу, помимо моей работы. Так с чего думать, будто то злосчастное стекло и слежка как-то связаны между собой? Если кого-то зимой убивает упавшей с крыши сосулькой, то тоже, что ли, предполагать, будто все случилось из-за мирового заговора против неудачливого бедолаги?
— Чем недовольна миз Коллинз? — тихо как мышь пискнула со своего места Вайолет, которая, кажется, не решалась лишний раз двинуться.
Я только отмахнулась от напарницы. Может, когда Ви сбежит, предложить Дженнет взять на ее место парня? Хотя нормальный мужчина не согласится работать в таком месте, а геи порой по истеричности дадут фору любой девушке… Как же трудно найти кого-то, кто может вкалывать в модном аду и при этом не рехнуться…
В десять утра позвонили из отдела красоты и спросили, как так сложилось, что я ударила Кан Му Ёна.
Замечательно. Вчера его, похоже, идентифицировали просто как богатого иностранца… По крайней мере, большинство из очевидцев. Все люди из Корё для айнварцев на одно лицо. Да и из Ямато или Чжунгэ — тоже. А сегодня сослуживцы уже в курсе, что это не кто-нибудь, а Кан Му Ён, тот самый парень, который играет в каких-то там сериалах и поет в какой-то там группе. Кстати, поет до удивительного паршиво.
На каверзный вопрос я ответила дежурной фразой, что есть такой тип мужчин, которым просто необходимо врезать. Отмазка была стандартной. Поэтому ничего не объясняла и не вызывала никакого интереса.
В десять тридцать прибежали девочки-дизайнеры из кабинета через стену и получили от меня тот же ответ.
В одиннадцать мне написала Беннет. Новости о моем очередном дебоше дошли и до нее тоже.
«Отвела душу, модная ведьма?» — съехидничила подруга, прикрепив к письму кадр, на котором мой кулак впечатался в челюсть косоглазого женоподобного мерзавца. Он в тот момент выглядел как кот, которому нанесли подлый удар газетой в отместку за лужу на полу.
А вот я вышла неплохо. Пока еще стройная подтянутая блондинка. Ни намека на беременность. Вот и замечательно. Пусть голову ломают, чем мне насолил этот поганец.
«Еще как!» — написала я тут же. И добавила несколько смайликов для того, чтобы у Джули не сложилось впечатления, будто я тут в расстроенных чувствах.
«Мне почти жаль этого типа», — через минуту пришел ответ. Джули смайликами не пользовалась никогда, но я почти услышала этот ее ироничный тон, которым она произносила обычно такие вот замечания.
«Кто твоя подруга? Я или он?» — возмутилась я.
«Ты. Но за подругу Кан сошел бы запросто».
Я тихо рассмеялась. Все-таки мы с Беннет все еще на одной и той же волне, пусть теперь нас с ней и разделяет океан, она зовется Ватанабэ и растит мелкого косоглазого спиногрыза. Хотя спиногрыз у Ватанабэ Такео удался на славу, как и большинство из того, что музыкант делал. Сейчас мелкому еще не сравнялось и двух лет, но уже было понятно: пухлый карапуз вырастет во что-то эстетически привлекательное. Хорошо бы и мое чудо вышло хорошеньким…
— Лиллен, а как же работа? — не удержалась от колкости Вайолет, которая наверняка сидела в Сети.
Иногда я ее там засекала со своей фальшивой страницы. В основном рассуждала о моде, причем делает это по-дилетантски, и постоянно ругала меня. Но моих фотографий не выкладывает принципиально. Маленькая стервь была глуповатой, но зато четко осознавала, что я куда красивей ее… Хоть какая-то радость в жизни.
— Ты что-то сказала? — улыбнулась я девушке, как довольный крокодил. — А то я не расслышала.
Инстинкт самосохранения в этой курице всегда был куда сильней всего прочего, в том числе и гордости. Поэтому напарница мудро промолчала.
Вот и умница.
До обеда больше никто не нервировал меня и не портил настроение, поэтому я позволила себе с головой погрузиться в работу. В приемной играл последний альбом In the Dark. Вообще, шеф не очень одобрительно относилась к посторонним звукам на рабочем месте, но, разумеется, неписаное правило не распространялось на творчество мужа Джулии Беннет. Считалось, что эта музыка целиком и полностью вписывалась в нашу корпоративную эстетику.