— Э, нет, Тимур Иосифович, — сказал следователь, — так не годится. Опять вы за своё — «не убивал», «ни при чем»… Что за детский сад? Давайте-ка лучше с вами договоримся по-хорошему, а? Как мужчина с мужчиной, а? Вы мне — чистосердечное признание, а я вам за это — пятнадцать лет строгого режима. Годится?
Калюжный молчал. Орлов пододвинул к нему листок бумаги, ручку.
— Вот вам перо, бумага, опишите поминутно, чем вы занимались в троллейбусе. Если что забудете, спрашивайте...
Директор филармонии безразлично и тупо глядел перед собой.
Михаил Петрович опять сорвался на крик:
— Ну всё, сволочь! Довел ты меня!
И, подняв телефонную трубку, Орлов торжественно произнёс в неё: «Палачей в четвертую комнату!»
Калюжный не реагировал. Казалось, ему уже было наплевать на свою собственную судьбу.
— Ну хорошо, — согласился Орлов после пятиминутной паузы. — Не хотите писать — не надо. Тем более, я всё за вас уже сам написал. Вы только подпишите, пожалуйста, вот здесь…
Орлов протянул Калюжному другой листок бумаги, на котором значилось: «Я Калюжный, Тимур Иосифович заявляю что, убил кондуктора Старобабина Н., в переполненном троллейбусе чтобы, завладеть его местом».
Директор филармонии перевел взгляд на бумагу, пробежал глазами текст и неожиданно усмехнулся. Казалось, в нем внезапно созрело какое-то решение. Орлов насторожился.
— Я не могу это подписать, — спокойным и твёрдым голосом сказал Калюжный. — Здесь неверно расставлены знаки препинания, а я человек интеллигентный и не могу себе позволить бросаться своим именем!
Следователь смотрел на подозреваемого и не мог поверить своим глазам. Его поразила перемена, произошедшая с Калюжным за считанные минуты. В этот момент Орлов понял, что директор филармонии ни в чем не признается.
— Так значит вы… э-э… не убивали никого? — спросил он, чтобы хоть что-то спросить.
— Нет.
— Никого-никого? Ни разу?
Калюжный снова усмехнулся.
«Ну и черт с тобой! — с обидой подумал Орлов. — Ну и ладно, обойдемся, найдем другого убийцу! Катись ко всем чертям в свою вонючую филармонию!..»
Глава 20
В 9:30 утра капитан Орлов вошёл в кабинет полковника Стригуна. Полковник сходу озадачил Михаила Петровича вопросом:
— Орлов, тебе известно, что сегодня ночью из следственного изолятора бежал подозреваемый Калюжный, он же Спиваков?
— Этого не может быть, гражданин начальник, — твёрдо ответил капитан, — из нашего СИЗО бежать невозможно. И вообще, я его сам отпустил…
— Правильно, — согласился полковник. — Не напрягайся, Миша, это я тебя проверял. Хотя за то, что ты Калюжного отпустил, начальство меня по головке не погладит. Уж лучше бы ты его «расколол». Где нам теперь искать убийцу?
Михаил Петрович не по-уставному пожал плечами. Стригун вдруг усмехнулся:
— Может, заказать местному телевидению рекламный ролик о явке с повинной? О том, как это здорово, честно и правильно! Вроде того — «Признался и спи спокойно!», а?
— Или: «Чистосердечное признанье облегчает пониманье!» — подхватил шутку Орлов.
— Ладно, посмеялись и будет, — полковник вновь сделался серьёзным — Теперь к делу. Твой доклад о командировке в Москву я уже прочел. Хорошо пишешь, подлец! Язык — что у твоей Марининой. Как там у тебя?.. — полковник поднял глаза к потолку и продекламировал. — «… Безутешное горе сетью мелких морщин залегло вокруг карих глаз гражданки Драчёвой Е. А. Определённо, утрата мужа сделала гражданочку ещё более привлекательной…» Печататься не думал?
— Спасибо… — смущённо пробормотал Орлов. — Для меня очень важно ваше мнение, товарищ полковник…
— Теперь — что касается троллейбусного депо. Сержант Шнурко проверил сидения в троллейбусах — наркотиков там нет, хоть все сидения и изрезаны. Но чувство такое, что твоя прекрасная вдовушка не ошиблась, и в нашем депо действительно воруют и воруют по крупному. А убитый Старобабин им, видимо, чем-то помешал, вот они его и убрали. Значит так, Михаил Петрович. Ты давай звони начальнику депо Сикуляру и хорошенько попугай его, пускай понервничает, а мы сегодня же установим за ним наружное наблюдение. И, кстати, телефончики его послушаем.
— Есть.
— Это первое. Второе: сегодня же отправь оперативную группу на квартиру Старобабина, и пусть она там хорошенько поищет… Да, и последнее: завтра, когда будешь с Сикуляром беседовать, в глаза его внимательно смотри. Ведь они, глаза, многое могут рассказать... Вот, помню, у меня был случай: убили одного спортсмена, штангиста. Причём убили штангой. И ни улик, ничего. Так я убийцу по глазам определил. Им оказался старик, вахтёр из спортзала. Старенький уже, магнезия из него сыплется, а туда же — в убийцы… Ну всё, Миша, действуй!