— Нора хочет вас видеть. — Пэт с любопытством окинула взглядом комнату. Луди уже убирала ее, но она снова выглядела захламленной, как будто Эллери некоторое время усердно работал.
— Сейчас иду. — Эллери Квин казался усталым. На его столе лежали бумаги, испещренные карандашными каракулями; в пишущую машинку вставлен чистый лист. Эллери накинул чехол на машинку, спрятал бумаги в ящик стола, запер его, сунул ключ в карман и надел пиджак.
— Работаете? — спросила Пэт.
— Ну… понемногу. Прошу, мисс Райт. — Квин вышел следом за ней в коридор и запер дверь.
— Над романом?
— Некоторым образом.
Они спустились на второй этаж.
— Что значит «некоторым образом»?
— И да и нет. Я занимался… это можно назвать разведкой. — Эллери окинул ее взглядом. — Собираетесь выйти? Вы выглядите очаровательно.
— Сегодня утром у меня есть на то особая причина, — поделилась Пэт. — Фактически я должна выглядеть неотразимой.
— Так оно и есть. Но куда вы идете?
— Может девушка иметь хоть один секрет от вас, мистер Квин? — Пэт остановилась возле комнаты и посмотрела ему в глаза. — Эллери, вы просматривали ваши заметки по этому делу, не так ли?
— Так.
— Обнаружили что-нибудь?
— Нет.
— Черт!
— Странная штука, — пробормотал Эллери, обняв девушку за талию. — Что-то неделями вертится у меня в голове, но я не могу это ухватить… Я подумал, что, может быть, упустил какой-то незначительный факт. Знаете, я… ну, основываю мой роман на том, что происходит с вами, — на фактах, событиях, взаимоотношениях. Поэтому в моих записках отражено все случившееся. — Он покачал головой. — Но я ничего не обнаружил.
Пэт нахмурилась:
— Возможно, это факт, о котором вы не знаете.
Эллери слегка отодвинул ее от себя.
— Весьма вероятно. А вам известен такой факт?
— Вы же знаете, что я сразу сообщила бы вам его, Эллери.
— Не уверен. — Он пожал плечами. — Ладно, пойдем к Норе.
Нора сидела на кровати, читая «Райтсвиллский архив». Она похудела еще сильнее и выглядела совсем больной. Эллери про себя ужаснулся при виде прозрачной кожи на ее руках.
— Я всегда говорил, — усмехнулся он, — что самая серьезная проверка женской привлекательности — то, как она выглядит в постели зимним утром.
Нора слабо улыбнулась и похлопала рукой по краю кровати.
— Я выдержала проверку?
— Summa cum laude,[43] — ответил Эллери, усаживаясь рядом с ней.
Нора казалась довольной.
— Это благодаря пудре, помаде, румянам и ленте в волосах. Вы очаровательный лжец! Пэтти, дорогая, садись.
— Я должна уходить, Нор. Вы двое можете поговорить без меня…
— Но, Пэт, я хочу, чтобы ты тоже это слышала.
Пэт посмотрела на Эллери, он едва заметно моргнул, и она опустилась на обитый ситцем стул с другой стороны кровати. Пэт явно нервничала, и Эллери, слушая Нору, исподтишка наблюдал за ней.
— Прежде всего, — начала Нора, — я должна перед вами извиниться.
— Передо мной? — удивился Эллери. — За что, Нора?
— На прошлой неделе я обвинила вас в том, что вы сообщили полиции о тех трех письмах и книге по токсикологии. Когда шеф Дейкин сказал, что собирается арестовать Джима, я потеряла голову.
— Как видите, я об этом забыл. Последуйте моему примеру.
Нора взяла его за руку.
— Это была дурная мысль. Но в тот момент я не могла себе представить, чтобы кто-то мог им рассказать об этом, кроме вас. Ведь я думала, что они знают…
— Ты не виновата, Нора, — сказала Пэт. — Эллери все понимает.
— Но это не все! — воскликнула Нора. — Я могу извиниться за скверную мысль, но не могу исправить то, что сделала Джиму. — Ее нижняя губа дрогнула. — Если бы не я, они никогда не узнали бы об этих письмах!
— Нор, дорогая. — Пэт наклонилась над ней. — Ты знаешь, что тебе нельзя волноваться. Если ты будешь плакать, я расскажу дяде Майлоу и он не позволит тебе видеться ни с кем.
Нора высморкалась в платок.
— Не понимаю, почему я их не сожгла? Так глупо было хранить письма в шляпной коробке в моем стенном шкафу! Но я думала, что смогу выяснить, кто на самом деле их написал, — я была уверена, что это не Джим…
— Забудьте об этом, Нора, — мягко произнес Эллери.
— Но я практически выдала Джима полиции!
— Это не так. Помните, что Дейкин пришел сюда на прошлой неделе, уже готовый арестовать Джима. Опрос, которому он вас подверг, был чистой формальностью.
— Значит, вы думаете, что эти письма и книга ничего не изменили? — энергично осведомилась Нора.