— Деньги. Немного. Так, пока решается вопрос с опекой. Ты возьми, Злата. Пригодиться.
Это были грязные деньги. Всем нутром я чувствовала, что это не финансовая помощь. Что угодно, но только не она.
— Уберите. Мне не нужно. Мне ничего от вас не нужно. Мне нужна только правда.
Лицо Михаила Игоревича стало каменным.
— Не отталкивай помощь, Злата. О будущем подумай. О себе и о Пашке, — теперь его голос был угрожающим. — Ты ведь не хочешь, чтобы вас по детским домам распределили? Не факт, что до твоего совершеннолетия его не усыновят другие люди. Если ты пойдешь навстречу, обещаю, я сделаю все что в моих силах, чтобы вы остались здесь. У Федора, ведь, есть родственники, правда? Они не бросят вас, я уверен. Мы обязательно кого-нибудь найдем.
Сволочь. Его речь была подобна ядовитому шипению. Как же сильно он сейчас был похож на своего сынка. Яблоня от яблони…
— Так что, ты возьми деньги, Злата. А про ребят забудь. Их с тобой не было, хорошо?
Наши взгляды встретились. Там не было ни капли совести.
— Вот увидишь, через месяц все наладиться. Забудется. А деда мы твоего похороним. Всем селом. Люди добрые не бросят.
Горячие слезы покатились по моему лицу.
Ну, проснись же ты, Злата! Проснись!
Я знала, что, приняв эти деньги — предам дедушку, оскорблю его, опорочу память, но не лишусь брата. Что же мне делать? Как мне быть?
Проливной дождь не спешил заканчиваться.
Сегодня, родительская могила послушно приняла еще одного члена семьи. Теперь на сравнявшейся земле образовался свежий холмик, а вместо памятника красовался деревянный крест. Хотя нет. Скорее это были две балки, скрепленные несколькими гвоздями. Человек, выводивший фломастером годы жизни, допустил ошибку в дате рождения, зато мастерски прикрепил черно-белое фото на изоленту.
Проводить дедушку в иной мир пришло немного человек: участковый, Соколова и еще несколько соседских бабулек со своими внучатами. Пашку забрали родители Нины, дабы не травмировать ребенка еще больше. Я не понимала, как поступить правильно и согласилась с их предложением. Признаться честно, я вообще ничего не понимала. Ничегошеньки.
Я размазывала грязь под ногами, слушая беспрерывную молитву бабушки Софьи. Кажется, старушка была единственной из присутствующих, кто действительно горевал по дедушке. Все остальные смотрели на меня с укором, словно я была прямой виновницей сего мероприятия.
— Эх, Федор, как же так?
— Земля тебе пухом!
— Не переживай, соседушка, Бог накажет убийц. Им все вернётся.
— Ой, горе — горе. На кого ты нас оставил? Зачем из детей сиротинушек сделал?
В какой-то момент, к нам присоединились Семен и Нина. Подруга положила на могилу несколько пепельных ромашек и, закусив губу, встала в метре от меня. По ее лицу скатилась тонкая слеза, и я ответила ей тем же. Дедушка любил Нину, как свою родную внучку, и я была благодарна, что она пришла с ним проститься.
— Ой, горе. Почему Бог забирает самых хороших?
— Да уж, Федор тем еще трудягой был…
— Вечная память тебе!
Приложив ладонь к сырой земле, Семен молчаливо просидел на корточках несколько минут. О чем он думал? Не знаю. Но, парень, который ни на секунду не переставал улыбаться, сейчас был мрачнее нависших над нашими головами туч. Он скорбел.
— Вот, до чего чужие глупости доводят…
Стало так холодно, что горячее дыхание превратилось в густой пар. Люди стали расходиться. Напоследок, несколько рук коснулось моего плеча. Мне же хотелось остаться одной. Со своими мыслями. И, наконец, дать волю терзающим душу чувствам.
— Соболезную, — сказал Сема, подойдя ко мне.
Я кивнула, не поднимая на парня глаз.
— Держи, — он протянул мне небольшой патрон. — Эту гильзу подарил мне Федор. Я сделал в ней отверстие, чтобы можно было повесить на шею или на руку. Пусть это останется у тебя…
Мои пальцы коснулись влажного железа, а потом я заключила его руку в кулак.
— Оставь, это твое, — прошептала я и пошагала к дороге.
Я чувствовала боль во всем лице, потому что старательно сдерживала слезы. Грудь разрывалась на части в желании выпустить истошные крики. Я практически перешла на бег, но Сема все равно меня догнал.
— Мне жаль, Злата. Искренне жаль. Я не знаю, что там произошло, но слухи ходят нехорошие. Ты можешь поделиться со мной. Расскажи — что случилось? Тебе станет легче, а я постараюсь помочь.
— Помочь? — горько усмехнулась я, и тогда, полные слез глаза, сдались. — Дедушку уже не вернуть.
— Кто это сделал?