– Во-первых, чтоб не заснуть, – не отрываясь от дороги, пояснил русский. – А во-вторых – душа просит. Дороги у нас в России длинные, времени много уходит – едешь себе и едешь. Надо же скоротать как-то. Вот и привыкли песни петь. Это такой фольклорный народный обычай. Правда, приемники и плееры подгадили, нарушают традицию.
– У вас, русских, страннейшие традиции, – сказала Кейко. – Хотя чего-то я уже устала дивиться вашей необычности, носатые варвары.
– Зато я не устаю удивляться, симпатичные ояшки, – добродушно парировал Иван. – Больше всего поражает, как ловко мы нашли общий язык. Наверное, оттого, что одни и те же мультики смотрели, не иначе... Опа!.. Куда ж ты под колеса лезешь, коза!
Засельцев вдавил педаль тормоза, и ЗИЛ, протестующие заскрипев колодками, замер на месте, едва не толкнув бампером женщину-азиатку в строгом синем платье с белым воротничком и в платке странной формы. Она умоляюще сложила руки, кланяясь и указывая в сторону накренившегося на обочине старенького микроавтобуса, вокруг которого виднелись другие фигурки в схожих одеяниях. На капоте был нарисован католический крест.
– Хм, – нахмурилась Амико. – По-моему, это какие-то миссионеры.
– А белые где? – засомневалась Кейко.
– Не знаю. Но им что-то нужно. Однако...
Девушка обернулась к Ивану.
– Мы должны их проигнорировать.
Однако ее слова уже были обращены к открытой водительской дверце – русский, воспользовавшись тем, что вся колонна беженцев в очередной раз остановилась, недолго думая, вылез из кабины. Немного послушав монахиню, которая, как оказалось, изъяснялась на более-менее понятном английском, Иван присел на корточки возле колеса микроавтобуса, которое самым непотребным образом вывернулось в сторону. Ему не потребовалось много времени, чтобы оценить масштаб повреждений. Выпрямившись, он что-то сказал, покачал головой, и для наглядности скрестил руки – мол, кранты.
Пожилая монахиня закатила глаза и воздела руки в широких рукавах к небесам. С десяток ее подопечных – на удивление симпатичных и молодых сестер в крылатых головных уборах – высыпали наружу и окружили Ивана, что-то умоляюще щебеча. Судя по затравленному виду, с которым он оглядывался, такого налета русский не ожидал.
– Я так и думала, – вздохнула Амико. – Проблемы.
– Угу, – буркнула Маэми, глядя из кабины. – Суета.
Из машины ни одна, ни другая девушка не вышли.
Их нежелание встревать в чужие дела было понятно и объяснимо, однако... одинокого Ивана мигом взяли в оборот. На каждой его руке повисли по две рыдающие и голосящие монашки, а остальные попадали на колени прямо в дорожную пыль и принялись кланяться, оттопырив попки вполне приятных очертаний. Все они были азиатки, правда, выделяясь несколько более светлым оттенком кожи, чем большинство беженцев. Что отвечал им русский, было не слышно за шумом и гамом, но буквально через двадцать секунд большую часть монашек как ветром сдуло. Остались лишь две, предусмотрительно держащие слишком добросердечного водителя за руки, в то время как остальные с поразительной скоростью и дисциплиной выстроились в цепочку от микроавтобуса до кузова ЗИЛа и принялись стремительно перекидывать из рук в руки багаж – разнообразные баулы, тючки, стопки связанных книг, ковчежцы, чаши и прочую церковную утварь, включая никелированное металлическое распятие в человеческий рост. Пустой доселе (если не считать канистр с бензином и скатанного брезента) кузов грузовика стремительно заполнялся. Тун Тин, который забрался на крышу кабины, отнесся к происшествию с юмором, принявшись подбадривать монашек полезными советами и веселым смехом.
– Нэ-э-э... – только и протянула Кейко.
Вырвавшийся, наконец, из рук сестер Засельцев стремительно нырнул обратно в кабину, хлопнул дверцей и нажал на газ – колонна как раз снова тронулась. В зеркальца заднего вида можно было наблюдать, как монашки, подобрав длинные юбки и сверкая белоснежными панталончиками, ловко запрыгивают в кузов.
Ошеломленно покрутив головой, Иван протянул:
– Ну-у-у-у, блин, дела-а-а... Сходил воздухом подышать, называется.
– Я хотела вас предупредить, – сказала Амико. – Надо было их игнорировать.
– Ну как же, игнорировать?.. – пробурчал Иван, хотя вид имел достаточно виноватый. – Девки же одни, даже шофера нету. А у них шаровая накрылась – баста, паровозики, приехали. Она еще, старшая-то, сперва просила буксировать – не доперла сама.