– Тьфу! – с нескрываемой брезгливостью фыркнула девушка. – Пошлятина и глупость. Цирковое представление делать из таких вещей я совсем не собираюсь.
– Вроде я слышал, что японцы очень даже обряды уважают, хотя не столько религиозны, сколько суеверны. Значит, ты такая вся современная? – глянув в зеркало заднего вида, Иван добавил, непроизвольно сглотнув слюну, – Эге, а у них там явно не так плохо с провизией, как у нас. Смотрите, обустроились уже, и завтракать собираются.
В самом деле, новообретенные попутчицы закончили пение псалмов и теперь уселись в кружок, вытащив из котомок изрядное количество снеди – какие-то фрукты и вареные овощи, местные хлебобулочные изделия и даже кольца копченой колбасы.
– Ага, – отвлеклась от религиозных дискуссий Кейко. – Вкусно с виду. Эй, годз пипл! Ви ар хангри[3]!
Монашки одновременно замолчали и настороженно оглянулись на кабину – видимо, до этого момента они не особенно уделяли внимания тому, кто сидит в кабине вместе с их белым благодетелем.
Впрочем, пошушукавшись между собой, они выслали младшую сестру – круглолицую, со смешливыми ямочками на щеках – с полными руками провизии. К уже перечисленному списку даже добавилась пара пластиковых бутылок минералки – судя по надписям, китайской. Вручив все это Кейко, монашка заглянула в кабину через окошко и целенаправленно улыбнулась Ивану, после чего хихикнула и смылась к своим.
Маэми деловито сложила припасы на сиденье и окинула их кровожадным взглядом.
– Ну, по крайней мере, они не жадные.
– О, даже и колбаса! Ничего себе сестры, запасливые какие, – с трудом удерживаясь, чтобы не капать слюной, воскликнул Иван. – Давайте, давайте лопать, скорее! Налетайте сами и Тун Тину дайте тоже; оголодал, поди, пацан.
Кейко не заставила себя долго упрашивать, коршуном налетев на продукты. Предварительно она, правда, передала кусок колбасы, булку и какой-то фрукт проворному Тун Тину.
Амико не осталась в стороне, но ела мало и аккуратно. Первым делом она подвинула еду ближе к водителю.
Он тоже не заставил себя долго ждать, продемонстрировав, что принципы «окружить, расчленить и уничтожить» в российских вооруженных силах возведены в абсолют. Управившись со своей порцией, Иван благодарно кивнул и похлопал себя по животу:
– Вот оно, счастье! Первый раз в этой клятой Бирме-Мьянме нормально укомплектовался... Впрочем, не, батат был еще лучше, ибо пришелся на душу до невозможности вовремя...
– Разнообразие – тоже хорошо! – вгрызаясь в колбасу, заметила Кейко.
– Не могу не согласиться, – кивнул Иван и зевнул. – Эх-хе, вот теперь-то, после сытного обеда, по закону Архимеда полагается поспать. Хорошо вам, пассажирам... уа-ха-ха-ха... но водителю-то не полагается. А вот невесты Христовы, поди, там в кузове уже храпят во все дырки... чего?!
Уставившись в зеркальце заднего обзора, Иван замер, чуть не поддав бампером в очередной раз остановившуюся впереди повозку с монахами.
Его удивление можно было понять. Наблюдателя, ожидавшего, что христианские попутчицы после трапезы благовоспитанно помолятся и мирно прикорнут, ждал сюрприз.
Первой в глаза бросалась старшая монахиня. Усевшись на куче багажа, она быстро листала какую-то книжицу с крестом на обложке – наверняка, Библию. Вот только сигарета, торчащая из уголка рта, вносила в картину вопиющий диссонанс. Остальные сестры тоже рвали все разумные шаблоны, усевшись в кружок – и закатав для удобства длинные жаркие сутаны, превратившиеся в короткие, выше колен, платьица – они азартно резались в карты, дымя чинариками и передавая по кругу пару подозрительно выглядевших бутылочек темного стекла.
– Это какие-то неправильные монашки, – заметила Кейко голосом человека, сомневающегося в собственной вменяемости.
– Я не специалист по монашкам... но сдается мне, что ты права, – с трудом прикрыв разинутый рот, выдавил Иван. – Что-то мой шаблон затрещал по швам. И кстати, смотри, заховались ниже бортов, чтобы снаружи не видно было.
– Наверное, преступники.
– Сто пудов!.. – горячо поддержал ее Иван. – То-то я смотрю – больно рожицы приятные. Монахини-то, между нами, девочками, обычно грымзы старые, горбатые и противные, на которых мужики не позарились. А эти-то, вон какие!..
В самом деле, узкоглазые девицы, не считая старшей, которой можно было дать лет 30, выглядели удивительно молодыми и спортивными.