– Нет уж, извините, нам такая цель не нужна, если придется разлучиться! – заявила Акеми. – Думаете проехать с прочими монашками, а нас оставить?
– Нет, я не имела в виду... – начала настоятельница.
– ...И наш грузовик себе забрать! – перебила ее Кейко. – Хватит, я уже набегалась тут пешком, так не пойдет!
– Но проехать-то нужно... – Иван потер подбородок, потом вылез из кабины и вышел на край дороги, вглядевшись в шумящую внизу, под обрывом бешеную горную реку. Потом еще раз смерил взглядом отвесную скальную стену, ограничивавшую полку, по которой проходила дорога. Вернувшись обратно к грузовику, он оглядел женщин, меряющих друг друга недружелюбными взглядами, и проговорил: – Деваться некуда, придется вперед. Авось не мобилизуют, а если даже и загребут, сделаю ноги. Тут уж скорее вопрос в том, чтобы вас не задержали. Как вы думаете, матушка, приставать не станут? Монашки же.
Настоятельница покачала головой.
– Это не мусульмане и не буддисты. Здесь живут племена карен, принявшие различные ветви христианской религии, например, баптизм. Поэтому проблем быть не должно.
– Вот и славно, – кивнул Иван. – Только я боюсь – не начали бы эти благочестивцы приставать к школьницам, раз уж их монашки не интересуют. А – мысль пришла! – он смерил Кейко и Акеми подозрительно оценивающим взглядом. – У вас нет, случайно, парочки запасных сутан?
Монахиня кивнула.
– Да, я попрошу сестер поделиться.
Акеми, которая, видимо, сразу поняла, в чем дело, слегка зарделась. Кейко же несколько раз перевела взгляд с настоятельницы на русского, причем на лице ее в этот момент было трудноописуемое выражение – кажется, она была просто не в силах поверить своим ушам.
– Монашкой я наряжаться не буду, – сказала Маэми голосом гробовщика у скорбного одра. – Я знаю, что это все заговор. Фиг тебе... вам, а не фансервис!
– Не корысти ради!.. – убедительно, хотя и не очень понятно заявил Иван. – Исключительно ради маскировки. Принимать обеты и поститься необязательно!
– Вот сами и наряжайтесь, – непримиримо вскинула носик Кейко. – А я скорее предпочту нарядиться готической лолитой, чем монашкой!
– Готик-лоли?.. – Иван на мгновение задумался, его лицо приняло мечтательное выражение. – На лольку ты не особо тянешь, но, черт меня возьми, я это запомню на будущее. Пока же насущная необходимость требует закосплеить скромных божьих служительниц – это ведь тоже вкуснота! Когда еще представится такая возможность, а?..
– Господи... – Кейко звонко припечатала себя ладошкой о лоб. – Ладно, ладно, только ради бога, не болтайте вы глупостей, Банька-сан! Если будете шутки шутить, я уйду с монашками в монастырь.
– Вот и отлично, вот и договорились! – радостно потер руки Иван. – Но насчет монастыря – это еще когда будет, а косплеить можно начинать прямо сейчас.
– Тогда не будем терять времени, – сухо произнесла Акеми. – Если у сестер есть подходящие наряды, то мы переоденемся прямо на ходу.
Понятливые монашки, хихикая между собой по-китайски, быстро набрали по своим тючкам пару комплектов монашеского облачения: по паре черных ряс и накидок, плюс по паре белых клобуков и пелеринок. Поскольку все служительницы Господа были по-азиатски субтильными, размеры вполне подошли и японским девушкам.
Амико первой взяла одежду и, оставив свое место, зашла за грузовик, скрывшись из поля зрения Ивана. Кейко взглядом мясника на бойне смотрела на русского, словно предупреждая: «Не двигайся с места, бисов сын!» За кабиной что-то таинственно зашуршало, раздался тихий стон: Акеми задела рану в плече, снимая лохмотья, оставшиеся от прежней одежды. В потрескавшемся зеркале заднего вида была видна только тонкая белая ручка, изящное плечико и лишь намек на изгиб бедра, совсем недавно касавшегося Ивана во сне. Но вот Амико показалась снова, уже облаченная в целомудренный монашеский наряд. Он удивительно шел ей: скромный, рассчитанный на прямую спину, и тело, не подверженное излишествам декаданса.
На самом деле, Акеми и сама как нельзя лучше подошла к монашескому одеянию. Прирожденный аскетизм и аристократизм духа в лучшем смысле этого слова заставили рясу и клобук выглядеть на ней намного более естественно – чтобы не сказать художественно – чем на китаянках, заметно более простоватых и народных.