– Куда... куда мы идем? – спросила Амико через четверть часа.
Как раз в этот момент русский, наконец, остановился. Они выбрались наверх, на гребень хребта, и впереди в ночном тумане простиралась следующее ущелье. Опустив Кейко на землю, он перевел дух, торопливо вытащил из кармашка бронежилета рацию и принялся жать кнопки и трясти ее. Увы – бесполезно. Жидкокристаллический дисплей так и не зажегся.
В этот момент с севера надвинулся, плотно заполняя пространство и вызывая дрожь в коленях, тяжелый гул винтов – намного мощнее того, что Амико слышала в деревне. Два массивных силуэта, неторопливо рубя воздух длинными лопастями, прошли совсем недалеко – рукой подать. За ними, прикрывая, промчались четыре двухвинтовых вертолета. Пара секунд – и вертолеты скрылись в ночном небе.
Иван, проводив их тоскливым взглядом, в сердцах шваркнул рацию об землю, непонятно и заковыристо выругался, плюнул и тяжело уселся на камень, устало опустив голову.
Амико, отдышавшись, подобралась к гиганту и тихо спросила:
– Это что, улетели ваши?
– И наши, и ваши – все улетели, – мрачно ответил он по-английски. – А мы, выходит, остались.
– Вот как...
Девушка устало опустилась наземь рядом с подругой. Тяжелое неприятное молчание повисло на гребне. Амико разглядывала Кейко, пытаясь нащупать пульс. На собственных руках она заметила царапины, на голове Кейко вздымались внушительных размеров шишки.
– Скажите... – вспомнив что-то, вскинулась девушка. – У вас... У вас нет аптечки?
– Аптечка есть, но вот нашатыря там нету. Промедол разве что, да от живота всякие средства, антибиотики. Да не бойся, живая она. Только что пищала и даже отбиваться пыталась, когда я ее прижал случайно. Странно, а сейчас опять глазки закрыты. Может, притворяется?
– Вряд ли. Думаю... думаю, ей просто надо отдохнуть. – Амико помолчала секунду, потом подняла глаза на русского. – Вы ранены.
Тот безразлично пожал плечами:
– Да кровища-то в основном чужая. А ну-ка...
Не вставая, он похлопал лежащую рядом Кейко по щекам – довольно сильно. Девушка вдруг подхватилась, как встрепанная, и шарахнулась в сторону. Голова у нее закружилась, и она покачнулась, чуть не упав снова. Амико тут же поймала ее на плечи.
– Спокойно. Все в порядке, мы убежали от террористов.
Не давая подруге сказать ни слова, она сильной материнской хваткой опустила ее голову себе на колени.
– Тебе надо отдохнуть.
Кейко всхлипнула, схватившись за покрасневшие щеки, и заплакала:
– Какой кошмар!.. Мы же еще позавчера были дома, стояли в очереди в Нарите... безо всяких террористов, бандитов, гайдзинов[13]!.. Мама мне не зря говорила – что ты там хочешь найти, за границей? Безопаснее и уютнее Японии ничего в мире нет!.. Как же я хочу домой! Здесь так страшно... и очки мои куда-то подевались!..
– Тише, тише, – успокаивала ее Амико, гладя по голове как котенка. – Поплачь, поплачь, будет легче. Не бойся, все кончится хорошо. Мы целы и уже не в руках этих бандитов.
– Как же я могу не бояться?!.. Ты что, за дурочку меня держишь? Вертолеты улетели без нас – что же теперь может быть хорошо?!.. – рыдала Кейко.
В этот момент русский, некоторое время прислушивавшийся к их разговору, удивленно спросил по-английски:
– Так вы не китаянки, что ли?
Амико, поглаживая по голове безудержно рыдающую подругу, оглянулась на него с некоторым удивлением во взгляде.
– Мы японки.
– Японки?!
Реакция русского матроса заставила девушек в ужасе сжаться – она была неожиданной, мягко говоря. Он сперва вытаращил глаза, потом сделал классическую «фейспальму» и бешено заржал. Не в силах справиться с приступами хохота, он раскачивался на своем камне, а потом наклонился и пару раз стукнулся каской о ствол нависшего дерева.
– Амико-тян, он, кажется, сошел с ума, – в ужасе шепнула Кейко, перестав по такому случаю рыдать.
– Спокойно, – механически повторила Амико, готовая уже и к такому исходу: – Скажите, а что в этом смешного?
Все еще похохатывая и утирая слезы, русский помахал рукой:
– А, виноват!.. За китаянок вас принял. Не говорили нам, что там японцы будут... но, блин! И ведь слышу что-то знакомое, но поверить сначала не мог!.. Японки!.. Настоящие ОЯШки!.. Сразу две!.. Етитская сила!!! Бу-ха-ха-ха!..
– Мамочки, псих! – позабывшая о трагичности их положения Кейко прижалась к подруге с детским ужасом.