Кейко осторожно подвинула бесчувственную подругу подальше от задравшего огромные грязные ботинки на камень русского и уселась рядом с ней. После утомительного перехода девушка совершенно выбилась из сил. Ноги подкашивались, не давая стоять, во рту царила раскаленная пустыня, хотелось есть, пить и спать. Саднил след от удара на скуле, хорошо еще, глаз не заплыл.
«Ага, заснешь тут, – думала она про себя. – Когда рядом этот гайдзинско-русский «они»[17]. Ни на грош не поверю, что он нам ничего не сделает. Читали про миллион изнасилованных немок во Вторую мировую, знаем! Как бы еще не сожрал. Помню, в том же Фейсбуке было, как их эмигрант написал книжку про то, как у них принято из тюрьмы бегать и друг друга в походе есть. Нет, дружок, меня так легко не проведешь!.. Но как же хочется лечь и заснуть!»
Девушка невольно зевнула и тут же прикрыла рот рукой. Сонно моргая, она всмотрелась в лицо подруги. Амико без сознания казалась умиротворенной и почти блаженствующей.
Немного погодя, когда силы чуть-чуть восстановились, уши Кейко уловили звук журчащей воды. Жажда взыграла с новой силой. Убрав голову подруги с колен, девушка тихонько, чтобы не услышал развалившийся русский, поползла в сторонку. Она надеялась, что сумеет отыскать источник по звуку.
Источник действительно нашелся не далее, чем в двух десятках шагов. Заплетенная плющом скальная стенка по левую руку неожиданно провалилась узким проходом, за которым обнаружился необычайно уютный альков поперечником метров семь, выстланный мягчайшим зеленым мхом. С выступов дальней стенки падали небольшие водопады, собираясь в прозрачную каменную чашу. Отсюда и начинался ручей, журчащий между камней вниз по склону.
На бархатно-зеленом моховом ковре светились крупными звездами какие-то белоснежные соцветия.
Восхищенная Кейко протиснулась в проход и забралась в альков. Опустив руки в каменную чашу, девушка набрала горсть воды и торопливо поднесла к губам. С первым же глотком внутренности словно ошпарило невероятнейшим морозом. Громко закашлявшись, Кейко зябко передернула плечами. Отодвинувшись от воды, она попробовала присесть на мох и сочла такое покрывало весьма приятным. По крайней мере, сидеть на нем было куда удобнее, нежели на голом камне. Впервые за все время пребывания в этой проклятой стране на нее снизошло теплое сонное умиротворение, заставив глаза окончательно слипнуться. Кейко сладко и от души зевнула. Даже есть не хотелось так, как спать. Можно ведь прилечь вот тут, рядом с этими незнакомыми цветочками и немножко... самую малость...
Внезапно до девушки дошло, что она минут десять просидела, клюя носом и разглядывая мох. Стало страшно: вдруг она заснет тут, а этот русский придет в себя и утащит Амико куда-нибудь? Да и вообще, лучше уж держаться поближе к нему, чем совсем одной.
Надо было как-то согнать сонливость. Кейко почесала чумазую щеку. И тут до нее дошло. Ну конечно!
Поспешно вернувшись к каменной чаше, девушка принялась торопливо умываться. Ледяная вода тут же смыла сонливую пелену с глаз.
– Так... – пробормотала Кейко себе под нос, надев после умывания очки. – Пора обратно...
Она полезла назад, возвращаясь к подруге и русскому.
Первое, что ей бросилось в глаза, едва Кейко вернулась к биваку – пустое место среди камней, там, где еще недавно лежала Акеми.
Второе – ноги подруги, уползающие под густой навес папоротников. Некто невидимый в зарослях, ворочаясь, хрустя и урча, утаскивал беззащитную девушку в сторонку.
Кейко захолодела так, будто упала в горную воду целиком. В голове, сменяя друг друга, просочились три мысли: «Что происходит?! Кто это так?! Что делать?!». Часть ее существа трусливо сжалась в комочек, призывая броситься прочь. Другая же часть сама не знала, чего хочет, но оказалась сильней.
Издав неразборчивый писк, Кейко бросилась к исчезавшим в папоротниках ногам Амико и, ухватив за лодыжки, потянула на себя.
Движение на секунду прекратилось. Судя по всему, неведомый похититель японских школьниц не ожидал сопротивления. Однако в следующую же секунду он снова потащил жертву с совершенно непреодолимой силой, заставив цепляющуюся за ноги подруги Кейко влететь головой вперед под папоротниковый навес.
Как ни странно, ничего ужасного там не обнаружилось.