Иван вдруг задумался и почесал в затылке.
– Я вот подумал, у вас же не принято с незнакомцами по именам. Извиняйте, я, вообще-то не нарочно. Просто раз уж так сумбурно познакомились, то и звал, как запомнилось. Но вам же некомфортно, наверное? Так что как скажете, так и буду обращаться – это уж самое малое, чем могу сейчас отблагодарить. И – все-все-все, ухожу, освобождаю ванную...
– Мы недолго, – пообещала Амико.
– Принято, – Иван коротко поклонился – совсем не по-японски, незнакомым и четким наклоном головы, в котором было и уважение, и чувство собственного достоинства. Возможно, именно так поступали те канувшие в пучину времен блестящие морские офицеры. Кто знает?
Иван подхватил бронежилет и автомат, и быстро нырнул в заросли. Девушки, наконец, остались одни. Кейко тут же облегченно вздохнула и громко фыркнула. Оказывается, русский утомил ее своей непроизвольно излучаемой боевой опасностью, так не вязавшейся с добродушными насмешками. Но, по крайней мере, прошел первоначальный страх.
Амико же не теряла времени даром. Избавившись от плиссированной школьной юбочки, она расстегнула изорванную форменную матроску и принялась стягивать налипшую пропитанную потом тряпочку. Только теперь подруга заметила, что на Акеми нет трусиков. И словно пуля в голову ворвалось воспоминание: да ведь Ами-тян же изнасиловали! А та, по большому счету, и виду не подавала. Но как же это так?..
Амико тем временем спустила в воду ноги и соскользнула с камней. Она вошла в природную каменную ванну неслышно, будто была невесомым перышком на поверхности. Набрав в ладони очистительно-ледяной влаги, девушка принялась омывать тело. Кейко видела, как плавные точеные линии тонкой девичьей фигуры отражаются в кристально чистой воде и почему-то чувствовала горечь. Ее подруга была красивой, чистой, доброй. И невинной. Но невинность у нее отняли. Отняли вместо ее, Кейко, девичьей чести.
– Ами-тян... – пролепетала она, чувствуя, что надо что-то сказать, чтобы скребущий комок в горле рассосался. – Тебе... тебе, может, помочь?
– Нет, спасибо, – ответила подруга. – Я скоро освобожу.
– Л-ладно.
Амико и впрямь закончила омовение быстро. Выбравшись на камни, она выглядела и ощущалась чистой, как сказочная фея. Под конец девушка все же окунулась с головой и сейчас стряхивала тяжелые капли воды с густых темных волос.
– Тебя подождать?
– Н-нет, – мотнула головой Кейко. – Иди в заросли, отдыхай.
Вернувшись к импровизированному бивуаку, Амико увидела, что Иван уселся по-турецки и принялся чистить свой странный автомат с толстым стволом. Он быстро и ловко орудовал шомполом с маленьким ершиком на конце, не забывая настороженно прислушиваться, когда доносился особенно громкий птичий крик.
Не заговаривая с русским, девушка опустилась в «гнездо» и поерзала, устраиваясь удобнее. Повернувшись спиной, она легла на бок и затихла. Казалось, она заснула. Только едва заметно подрагивавшие плечи навевали подозрение.
Вычистив и собрав обратно бесшумный автомат АС, Иван проверил работу его механизма и занялся пистолетом, время от времени озабоченно поглядывая на девушку. Минут через десять он почесал в затылке и пробормотал себе под нос:
– Мается, бедняжка. Похоже, надругались над ней, с-сучары. Бойцы за веру, блин. Не, борьбу за независимость и секир-башка американским прихвостням я могу понять – отчасти, тех же талибов. Но какого хрена, спрашивается, обижать достояние мировой культуры – Обыкновенных Японских Школьниц? Чем они-то насолили? Ох, верно, верно Иван Антоныч Ефремов говаривал про религии, где на женщин напяливают паранджу. Ближневосточное солнышко башку напекло, да еще и спермотоксикоз в придачу. Что-то там такое было... вспомнить бы... Хм-м-м, кажется, что-то типа: «Если женщина – существо второго сорта, то что удивляться, если у нее рождаются жестокие и невежественные дикари?» Тьфу. Ну, парочку этих гадов я точно положил... а, нет, даже тройку – первый-то, который из хижины выскочил... да вот только ей от этого не легче. И что тут делать-то? Не подходить же с американской улыбочкой: «Вас изнасиловали? Хотите об этом поговорить?» И вторая еще куда-то запропастилась... нет, чтобы подружке помочь...
– Вы что-то сказали, Иван-сан? – полуобернулась, не поднимаясь, Амико.
– Да это я сам с собой... хотя нет, пожалуй. Смотрю, тебе не спится? Отдохнуть-то нужно обязательно – идти придется всю ночь – но если сон не идет, лучше отвлечься, по опыту знаю. Сделать что-нибудь полезное или уж поболтать, на худой конец, если есть с кем.