Сон. Она все-таки задремала на посту.
Акеми торопливо обернулась к своим спутникам.
Реакция Ивана на крик разительно отличалась от реакции на сонные поползновения Кейко. Его рука мгновенно сжалась, видимо, пытаясь нащупать рукоятку засунутого в карман камуфляжных шаровар пистолета. Увы, вместо рукоятки под ней оказалось что-то мягкое и округлое – а именно едва прикрытая смявшейся сэйлор-фуковской юбочкой ягодица. Кейко пискнула и встрепенулась, но Иван на этом не остановился. Напружинившееся тело рывком перекатилось в сторону, прижав девушку своим весом так, что она сумела лишь задушенно застонать. Не обращая внимания на то, что происходит под ним, Иван выхватил ПСС и повел по сторонам дурным спросонья взглядом. Увидев, что Амико возится в кустах, он прошипел:
– Что?.. Кто там?..
– Ни... ничего! – взволнованно ответила девушка, заливаясь краской. – Это... я случайно...
Договорить ей не дал полный смертельного отчаяния и страха вопль, вырвавшийся из-под Ивана:
– А-а-а-а-а!!! Помогите! Ами-тян, РУССКИЙ МЕНЯ НАСИЛУЕТ!!!
Крик заглох, сменившись сипением. Похоже, Кейко израсходовала на мольбу о помощи к подруге весь воздух.
– Эй!!! Ты куда это залезла?!.. – глаза Ивана сделались как плошки.
– Пусти меня, ж-ж-животное! – хрипела тонким голоском Кейко. – Ты меня задушишь раньше, чем обесчестишь! Пусти, похотливый мерзавец! И убери руку с моей... моей... Убери руку!!!
Иван с выражением непонимания на лице скосил глаза на свою левую руку. Нет, ситуация выглядела не совсем канонично – к счастью для хрупкой японки. Если бы русский, как полагается героям аниме, избрал в качестве опоры волнующие девичьи выпуклости, то извиняться и краснеть ему бы, скорее всего, пришлось бы перед трупом – своим весом он бы наверняка сломал Кейко ребра. Но сейчас вес верхней части его тела распределялся в основном на стоящие на земле локти, и лишь ладонь левой руки все-таки нашла искомое.
– Свят-свят-свят!.. – непонятно воскликнул он, и моментально избавил Кейко от своего веса, усевшись на колени сбоку от бессильно простершейся девушки. Еще раз оглядевшись с некоторым обалдением, Иван утер рукавом мигом вспотевший лоб. – Вот блин, одно неловкое движение – и ты отец!..
Залившись густым багровым румянцем возмущения и стыда, Кейко громко и тяжело дышала, порываясь не то задушить себя, не то вскочить и обрушить на негодяя, посягнувшего на ее честь, кары небесные.
– А я говорила!.. – выдавила она. – ...Говорила, что он задумал недоброе!!!
Амико, тоже покраснев, попыталась успокоить спутников.
– Простите, это я виновата... Я задремала и увидела кошмар... Простите...
– Кошмар?.. – Иван помотал головой, шлепнул себя по щекам, и еще раз осмотрелся, после чего заговорил, стараясь звучать рассудительно. – Кошмар – это понятно. Это запросто после таких безобразий. Мне тоже всякая дрянь снилась... поначалу. Правда, потом... потом было что-то такое... м-м-м... мягкое такое... пушистое...
Глаза его приобрели задумчиво-отстраненное выражение – очевидно, русский пытался вспомнить и заново прочувствовать мелькнувшие в сонной пучине образы и ощущения. Потом его взгляд упал на Кейко, которая отползла на коленках в сторону; скользнул по ее растрепанным волосам, переместился вниз, по помятой школьной матроске к тонкой талии... и немного ниже. Потом упал на собственную ладонь, хищно совершающую полусогнутыми пальцами хватательные движения. Надо думать, совершенно инстинктивно.
Щеки Ивана тоже слегка порозовели.
– Кхм... – он смущенно кашлянул. – В свою защиту я могу сказать только одно – я спал. Честно.
– Русские настолько звери, что насилуют женщин даже сквозь сон!.. – просипела Кейко, состояние которой мало отличалось от помешательства. Багряно-красная, она судорожно отряхивалась, разглаживая одежду. – ...Это все надо будет сжечь, обязательно сжечь!
– Еще раз простите, – не унималась сгоравшая от стыда Амико. – Я всем помешала.
– Черт, так ведь и жениться придется!.. – простонал Иван, схватившись за голову. – Вот они, полгода воздержания!..
– ...Же-же-же-жениться?! – В Кейко словно накачали воздуха. – Помогите!!! Русский хочет забрать меня в гарем!
Амико готова была разреветься от неловкости.
– Гарем?.. – это знакомое слово, казалось, дало Ивану возможность прийти в себя. Прикрыв глаза и глубоко вздохнув, он поднял руку, прекращая панику и гам. Потом заговорил своим обычным, твердым и решительным тоном. – Спокойно! Я не мог ее трахнуть. Во-первых, не позволяет честь краснофлотца, во-вторых, смотрите, даже штаны не расстегнуты.