– Ну и п-пусть!.. Пусть нас поскорее убьют!!!
– Не надо так говорить.
– Я не хочу быть здесь! Я хочу в Токио, в кафешку на углу, я хочу тайяки[1], я хочу минералки! – Кейко понесло. – Я боюсь! Я очень боюсь!
Пронзительный крик разбуженной мартышки акцентировал ее слова, так же как и легкое шипение встревоженного питона, который как раз вышел на ночную охоту и проползал за соседним кустом.
– У-у-у-у!.. – испугавшись тревожных звуков, Кейко сжалась в комочек. – Не могу я больше! Устала я!
– Потерпи, Кейко-тян, – Амико нависла над подругой. – Потерпи.
– Не могу я терпеть!.. – всхлипнула Маэми. – Я не такая, как ты! Я даже этих... джунглей не выношу! Я на этого русского-то смотреть боюсь!
– Кейко-тян! – голос Амико посуровел. – Не надо так.
– Боюсь, боюсь, боюсь… – как ребенок повторяла Кейко. – Мне плохо! Пло-хо!
Рука Акеми мелькнула в воздухе, и Кейко, прямо как вчера, удивленно запнулась, когда ее щека запылала от пощечины.
– Приди в себя, Кейко-тян! – почти сердито сказала Амико. – У тебя опять истерика.
И тут случилось неожиданное. Пощечина заимела эффект, обратный ожидаемому. Помедлив лишь секунду, Кейко вдруг размахнулась и пребольно ударила подругу в ответ. На щеке Акеми тоже вспыхнул багровый след.
– …Не смей меня бить! – с сумасшедшим надрывом взвизгнула Маэми.
Внимательный взгляд заметил бы, как дернулась рука Ивана, словно для того, чтобы поймать Кейко за шиворот и встряхнуть. Но он удержался – видимо, вспомнив щелчок по лбу, так и не возымевший результата. Очевидно, очкастая мегане-ко оказалась не такая уж хрупкая, как хотела показаться, и одними физическими мерами проблему было не решить. Поэтому он просто ждал реакции ее подруги, чувствуя, что сейчас не вправе вмешиваться.
Акеми приложила руку к щеке.
– Не делай так, пожалуйста.
– Чего «не делай»?.. – окрысилась Кейко. – Чего я с тобой не сделаю, чего не сделал тот бородатый?!
Мертвенная бледность мгновенно и стремительно залила щеки Амико. Русский заметил, как девушка опасно напряглась и замерла. Кейко же продолжала в запале:
– Чего ты тут строишь из себя великую деву?! Чего твой папочка скажет, когда узнает, что его дочку трах...
Договорить она не успела. Молча, в одно мгновение, Амико бросилась на подругу и, не издав ни звука, стиснула руками ее шею. Кейко удивленно захрипела, поняв, что задыхается.
– Брейк! – девушек разнесло по сторонам, словно порывом ветра. Протянув руки между ними, русский без малейшего усилия отодвинул их так, что они уже не могли достать друг до друга.
Кейко судорожно схватилась за горло. Ее словно облили холодной водой. Истерика мгновенно стихла, и девушка широко раскрытыми глазами, полными ужаса и неверия в произошедшее, смотрела на подругу. Амико преобразилась настолько, что даже разнимавший их русский не мог не поразиться. От спокойной исполненной внутреннего благородства «одзёсан», как назвал ее Иван, сейчас оставалось совсем немного. Взгляд исподлобья, направленный на подругу, походил на взгляд убийцы. Губы японки презрительно дергались. Но она ничего не сказала. Помедлив секунду, Акеми отвела взгляд от Кейко и успокоилась под рукой русского.
– Ну-ка, пойдем, – Иван крепко взял их за руки, повернулся и двинулся влево, туда, где наблюдался небольшой просвет в зарослях. Буквально через десяток шагов кусты расступились, и земля оборвалась невысоким обрывом, под которым прыгал и шумел по камням быстрый ручей.
Усевшись на камень и сняв ранец, русский принялся в нем копаться.
– Садитесь. На голодный желудок серьезные разговоры лучше не разговаривать. Вот, налетайте.
Каждой девушке в руки упало по пищевому брикету. Судя по всему, последних; по крайней мере, самому Ивану уже не досталось.
– Я не голодна, – сразу же положила пищу себе на колени Амико, хотя было видно, что она говорит неправду. Характерная голодная тоска во взгляде выдавала девушку с головой.
Кейко же молча, но давясь и всхлипывая, принялась есть.
– Ничего себе не голодна. Целую ночь ломились по буеракам. Давай, силы надо восстановить. Тем более, запас весь вышел. Дальше придется подножным кормом питаться, – невесело хмыкнул Иван. – И простите, что так бежал, загнал вас вконец. Но мы прошли всего километров восемь, слишком мало...
– Пройдем еще, – коротко отозвалась Акеми.
– Й... я... а... – попыталась что-то сказать Кейко, но, бросив короткий взгляд на Амико, молча принялась жевать.