– Ой... – схватилась за сердце Кейко. – Я скалолазаньем не увлекаюсь.
– В самом деле, – покачала головой Амико. – Нам будет трудно пробраться, в отличие от вас, Иван-сан.
– Я тоже не Человек-паук. Для лазанья не столько сила и выносливость нужна, сколько растяжка. Забраться-то мы сможем, но вот слезть без веревки... можно навернуться. Как ни крути, или уходить обратно на северо-запад по следующему ущелью или на юго-восток вниз, мимо деревни, и в более обжитые места. Нам на юго-восток и нужно, по общему направлению. Но опасно... застукать могут.
– Может, все-таки стоит попробовать? – задумчиво сказала Амико. – Мы вряд ли выдержим крюк по ущельям. Простите, Иван-сан.
– Эхе-хе... мрачно вздохнул он. – И прошли-то мы за ночь километров девять. А тут двести, причем по прямой. По оврагам и все триста будет. Эдак придется месяц до границы идти. Мне-то приходилось по пятьдесят кэмэ в день давать, по хорошей такой дальневосточной пересеченке... но для вас это нереально.
– Еще раз простите, – снова извинилась Амико.
Не хотелось думать о том, мелькнула ли в голове русского мысль все-таки оставить двойную обузу. Девушка смолчала, решив не провоцировать появление нехороших идей.
Неизвестно, какие мысли скрывались за его хмурой задумчивостью, но Иван лишь махнул рукой, отметая извинения.
– Чего уж теперь. И не берите в голову – вы-то ни в чем не виноваты. И так уже все ноги сбили, – кивнул он на исцарапанные, покрытые синяками ноги спутниц. – Ладно, сочтем, что мы подумали, и я решил – пробираемся на юг. За мной!
Иван взялся за рукоятку висящего на груди стволом вниз автомата, приготовив его к немедленной стрельбе, и быстро двинулся вперед по берегу – удивительно тихо для такого крупного человека. Камни едва поскрипывали под его ботинками.
Изо всех сил стараясь не шуметь, обе девушки устремились следом за своим спутником. В отличие от Ивана, каждую из японок сковывала не столько осторожность, сколько страх. Им не хотелось выдать себя не только гипотетическим бирманцам, но и самому русскому.
У Кейко по спине ползли противные холодные мурашки. Дезориентированная бедами, ссорами и огромными руками Засельцева, она уподобилась тихой мышке, напрягая все силы для того, чтобы идти столь же тихо, как и ее грациозная подруга.
Домики были расположены не вплотную к руслу – вполне логично, если вспомнить про муссонные паводки. Поэтому, следуя ручью, беглецы смогли без особых проблем преодолеть практически всю деревню, не потревожив обитателей. Пробрались под канатным мостом, мимо хлипких мостков, где, надо полагать, стирали и мыли посуду. Склоны повыше оказались засыпаны мусором – битыми бутылками и ржавыми банками. Берег стал круче, и дома приблизились к ручью настолько, что стало пованивать от мусорных куч. Где-то поодаль затявкала собачонка, и Иван остановился, приложив палец к губам и пережидая.
Обе японки испуганно замерли. Кейко невольно схватила подругу за руку, и Амико, позабыв недавнюю ссору, крепко сжала ладонь Маэми.
Собачонка погавкала и успокоилась. Выждав пару минут, когда тишину уже нарушало лишь журчание воды и неумолчный треск ночных сверчков, Иван двинулся дальше.
Еще полкилометра, и деревня кончилась. Миновав последний мосток, русский шагнул в сторону и выглянул поверх излучины русла. Замер, всматриваясь, потом, жестом подозвал к себе спутниц.
– Вон там тропа идет вниз по течению. Пойдем по ней, чтобы побыстрее от деревни отойти. А то скоро уж рассвет. Заря тут быстрая, надо будет удалиться и спрятаться, да не теряя времени. Только вон, смотрите, – он вытянул руку, указав на последнюю хибарку, торчащую из высокой травы метрах в сорока. На открытой терраске, опоясывающей домик, сушилась какая-то сельхозпродукция. С обреза тростниковой кровли свисали длинные гирлянды каких-то плодов или овощей.
– Воровать некрасиво, конечно, тем более, у бедняков. Но на голодный желудок далеко не уйдешь. Давайте-ка, выбираемся на тропу по-тихому. Подождете там, а я пойду, стащу что-нибудь.
Японки закивали и последовали за русским.
Прокравшись по ведущей от берега ручья тропинке, Иван осторожно огляделся, прислушался, и перебежал более широкую тропу, уходящую влево. Никого и ничего не заметив, стащил со спины ранец РД, перепрыгнул через низкую оградку палисадника и принялся шуршать гирляндами подсыхающих плодов сельскохозяйственных усилий. Судя по всему, это оказалось не так уж просто – плоды Бирмы мало напоминали родную картошку или даже лук, так что ему пришлось принюхаться и даже куснуть пару незнакомых плодов, чтобы определить степень съедобности. Глупо было бы наворовать чего-нибудь вроде красного перца.