Смахнув рукавом цементную пыль с бровей и ресниц, Иван перепрыгнул через раненого и в два прыжка оказался на верхней площадке.
– Майор, вы живы?.. – позвал он и быстро заглянул за бетонную стенку, отгораживавшую какие-то вертикальные коммуникации справа от проема, ведущего к выходу с плотины. Шун Ци прижалась спиной к какому-то распределительному щитку, прикрыв голову руками. Она уцелела потому, что снаряды пролетали в полуметре от нее, но взрывались на лестнице, и осколки приняла на себя стенка. Не все, правда – на рукаве расплылось темное пятно; видимо какие-то кусочки металла срикошетили и в простенок.
Она тоже потрясла головой характерным движением человека, борющегося со звоном в ушах, и распахнула глаза:
– Мои девушки наверху!..
– Не знаю, что там с ними, но здесь не усидеть – против пушек не сдюжим! – крикнул Иван, схватив ее за руку и дернув за собой. – На лестницу, уходим!..
Китаянка весила раза в два меньше и сумела затормозить только на нижней лестничной площадке, через которую тянулся кровавый след – раненый бирманец уполз куда-то ниже. Вырвав руку, матушка-настоятельница сердито нахмурилась:
– Куда вы?!.. Нам приказано защищать плотину!
– ...Но не помереть же тут без толку?! – парировал Засельцев – С такой позиции раз пальнул, и надо в другое место бежать, а то порвут в клочки!.. Подождем, когда мои вернутся, скажут хоть, куда эти ходы ведут!
Шун Ци, однако, не слушая, рванулась наверх – через площадку и на верхний этаж. Плюнув под ноги, Иван бросился за ней, каждую секунду ожидая новой очереди снарядов.
Впрочем, канониры-джихадисты не испытывали недостатка в целях и снаружи – отдаленное тарахтение автоматических пушек и пулеметов и треск разрывающихся снарядов сопроводились новыми вспышками откуда-то со стороны середины плотины; видимо, они расстреливали автомобили, не успевшие проскочить на восточный берег до пожара бензовоза, или просто косили мечущихся беженцев.
Картина в верхнем помещении пилона открылась именно такая, какую Иван и ожидал увидеть. Широкое окно в бетонной стене ничуть не тянуло на нормальную амбразуру, и это сыграло роковую роль – под саваном подсвеченной фарами цементной пыли обе китаянки неподвижно распростерлись среди каких-то посеченных осколками пультов. Припорошенные белыми хлопьями кровавые лужи напоминали какое-то желе. Матушка настоятельница бросилась на колени рядом с первой из спецназовок, лежащей навзничь, и приподняла ее голову, пытаясь другой рукой расстегнуть накинутый через плечо подсумок с аптечкой, но тут же замерла. Засельцев, пригнувшись, на четвереньках пролез под пультом, и перевернул вторую девушку, ничком сунувшуюся к стенке. Закатившиеся глаза, залитые кровью, уставились в потолок.
– Двухсотая!.. – пробормотал Иван и торопливо подтянул к себе трубку РПГ-7 и гранатный портплед.
Майорша все еще безуспешно пыталась найти пульс, когда русский вернулся и присел на лестничном марше, торопливо навинчивая на гранату пороховой заряд.
– Давайте вниз, живо!.. Я им там еще разок засажу, и ноги, ноги делаем!..
Погладив по щеке мертвую девушку, Шун Ци подхватила автомат и бросилась вниз. Иван уже пристроился на ступеньках в том же самом месте, откуда стрелял из пулемета, китаянка присела на колено рядом с ним, оперев автомат магазином на бетон. Русский взвел курок гранатомета и вдруг выругался.
– А ты ж, блин, здесь тоже секануло... – он ткнув пальцем в сквозную дыру в стволе гранатомета ближе к раструбу. – Ладно, сзади не помешает особо. Главное, вы под выхлоп не попадите.
– Стрелять по карьерным самосвалам бессмысленно, – проговорила майорша, – Но левее них...
– Да, вижу, техничка с пушкой. Сейчас я ей...
Гранатомет оглушительно шарахнул, пыхнув огнем в стороны из пробитой трубы, в ушах зазвенело. Результат выглядел успешным – сквозь поднявшееся на месте попадания облако дыма и пыли почти сразу же прорвались языки пламени; развернутый задом к плотине, наподобие тачанки, вражеский пикап с зенитной установкой в кузове загорелся. Китаянка дополнительно полила его длинной очередью, и прянула вниз по лестнице следом за Иваном, который преодолел пролет одним прыжком.
На площадке первого этажа пилона снова затарахтели взрывы – разозленные игиловцы расходовали боекомплект, не скупясь, лестницу снова затянуло пылью и дымом.