– Показывает «Окей»! И четыре раза растопыренные пальцы – что это значит?
– Порядок, – кивнул Иван. – Двадцать секунд до старта пошли.
– Мы все же успеем?.. – нервно стиснув руки на груди, пробормотала Кейко. – И ведь ничего не видно через это потресканное стекло... а!..
Она торопливо сунулась к задвинутому на сиденье ноутбуку Джона, подхватив его и положив на колени.
– Квадрокоптер все еще висит, но показывает не то!..
– А ты поверни его, трекболом, – подсказал из-за спины Амико Джон. – Просто вокруг оси.
– Где-где?.. А, вот тут... получилось! Вон он, «Шахин», почти прямо под камерой!.. – воскликнула Кейко. – Глядите, уже разбегаются и прячутся!
Иван, заглянув через ее плечо, стукнул кулаком по дверце:
– Ну точно – стрелять собрались, мать их!..
– А мы?.. Только бы успеть! – взмолилась Кейко.
– Вроде успеваем, секунд десять всего осталось, – Иван длинной рукой схватил за плечо Амико, бросив быстрый взгляд на замотанное лицо Джона: – Приготовься сразу дать задний ход!
– Кейко, отводи коптер назад – стрелкой «вниз», – напомнил шпион, а Амико кивнула, положив руку на рычаг переключения передач, и вдруг настороженно прищурилась:
– А что с ним… с Ансари?
– Точно! – встрепенулась Кейко. – Он не испортит все в последний момент, как всегда?!
– Не испортит. «Солнечному миру, как говорится – да, да, да…» – Иван, упершись ногами в стенку, принялся отсчитывать вслух: – …Восемнадцать, девятнадцать… Двадцать!..
Над головой что-то треснуло и зашипело. Потом машина судорожно дернулась, и снаружи кабины полыхнули оранжевые отсветы. Прежде, чем пламя ударило по стеклу, все отчетливо увидели, как из короба выскочило и устремилось вперед обтекаемое тело крылатой ракеты. Однако что-то пошло не совсем штатно – «Бабур» зацепил головной частью намотанное на торец контейнера черное исламское знамя и поволок за собой. Прочная ткань натянулась, выдернув, точно на удочке, маленькую черную фигурку, болтающуюся прямо перед мгновенно раскрывшимися крестообразными хвостовыми стабилизаторами.
Ансари улетел вместе с ракетой – прямой наводкой в гости к своим бангладешским друзьям и баллистическим ракетчикам, опоздавшим с пуском буквально на пару минут.
Гротескная картина мелькнула, отпечатавшись на сетчатке ошеломленных глаз, и все затопил сначала форс пламени стартового ускорителя, а потом клубы едкого порохового дыма. К счастью, бронестекло выдержало, хотя в пробоину от крупнокалиберной пули ощутимо пыхнуло жаром.
Не дожидаясь команды, Амико нажала на газ. Автокран резко отпрыгнул метров на тридцать назад, выйдя из самого густого облака дыма, а самозваный стартовый расчет получил возможность еще раз полюбоваться улетающей вдаль яркой звездой.
– Тамая́!!![18] – вдруг истерически-радостно завопила Кейко, словно на фестивале фейерверков.
– ...Кагия́! – с чувством поддержала ее Амико.
– Улетел Карлсон, вернуться не обещал, – подытожил Иван. – А теперь держитесь крепче. И вон, кстати...
На экране ноутбука все еще шло передаваемое камерой квадрокоптера изображение – уникальнейший шанс понаблюдать ядерный удар со стороны цели. Коптер успел подняться и удалиться на несколько сотен метров обратно по ущелью, открыв более широкую панораму дамбы и противоположного берега. Отчетливая вспышка на фоне далеких скал обозначила место старта – странно было смотреть на дело своих рук, точно в зеркале – и крылатая ракета, разматывая пышный белый хвост, понеслась точно в камеру. Стартовый ускоритель отгорел и потух практически над целью; ракета прошла на пару сотен метров левее «Шахина» и врезалась в склон ущелья.
А потом мир исчез в ослепительном пламени.
Изображение на экране свернулось и погасло, но по глазам взамен его беззвучно ударила ярчайшая, непредставимая человеческим воображением вспышка – к счастью, лишь отраженная.
Кран успел скатиться с горки назад, и световое излучение взорвавшегося примерно в двух километрах ядерного заряда ударило немного выше кабины, нарисовав силуэты скал и торчащих на обрыве столбиков дорожного ограждения и деревьев – словно тонкими угольными мазками на белой засвеченной фотобумаге. Свет не уходил, он ширился, перетекал, вытягивая все более длинные тени по мере того, как светящееся облако поднималось выше; он становился ядовитым, химическим и пронзительным – заставляя пожалеть о том, что дерзкие люди осмелились выпустить в мир это богохульное подобие животворного солнечного света.
– Головы вниз!.. – рявкнул Иван, заставив девушек нырнуть под приборную доску и зажмуриться. Но на сетчатке глаз все равно продолжали играть и переливаться ослепительные пятна.