- Что случилось, внучёквнучек? Не заболел часом?
Тот отрицательно покачал головой. Дед, так же посмотрел на него серыми глазами:
- Ты сильно размяк, в последнее время.
Виктор мог только согласиться с этим. От болезненной правды, сильно сжало в груди. Он слегка отклонился назад и с болью проглотил воздух.
- Виктор, тебе плохо? - взволновалась пожилая дама.
Внук никак не реагировал.
- Вызвать скорую? - интересовался старик.
Молодой человек мотнул головой. Вздохнул и поднял несчастное лицо. Перед ним оказалась тарелка с салатом. Увидел беспокойный и пристальный взгляд отца. Опустил голову. Глаза скользнули по блокноту. Резко схватил его, опустил на колени, открыл пустую страницу и начал писать. Сваты переглянулись. Папа озадачился. Гонщик быстро закончил и протянул текст деду. Тот взял блокнот. Достал из нагрудного кармана очки, надел. Начал читать про себя:
- Я в порядке. Не могу говорить.
Виктор только неловко крутил ручку в пальцах, взволнованно ождая реакции. Родственник невкозмутимо протянул записку бабушке. Женщина удивилась, но взяла и так же прочла, надев очки. После, вернула внуку. Тот слегка успокоился. Оставил записную книжку на коленях вместе с пером. Дед задумался. Снял очки и повернулся к ребенку, пряча оправу в карман:
- Из-за чего это? Давно перестал говорить?
Виктор снова принялся писать. Отдал текст родственнику. Тот прочёл с очками на лице:
- Сегодня кошмар приснился.
- И точно в день рождения такое... - досадно вышло из бабушки.
Молодой человек ничего не хотел говорить. Он печально смотрел на блюдо с салатом и не понимал хочет ли есть вообще. Общее настроение праздника, к которому готовился весь дом, куда-то улетучилось. Приглашенные гости, что желали поздравить именинника, только беспокойно наблюдали за ним, а сам виновник торжества хотел исчезнуть и стереть этот день из памяти. Когда блокнот, снова, вернулся к его владельцу, молодой человек взглянул на блюдо и выдохнул. Его начало подташнивать. Виктор опустил глаза и написал ещё одну записку. Родственники по обе стороны, наблюдали и заинтересованно ждали нового послания. Но этот текст был не для них. Закончив, Виктор с кислым и неловким лицом повернулся к лакею. Еле слышно начал:
- Ввв...
Ему было стыдно за свои жалкие и неудачные попытки.
- Вв-ви...
Лакей опустил голову. Испуганные и застыженные глаза смотрели точно на него. Молодой человек забеспокоился.
- Ви-ил-ллл...
Взволнованно подошёл. Виктор с опаской, осмотрел стол. Все глаза были на нём. Гонщика начало трясти. Эти взгляды казались осуждающими. Они призиралипрезирали его недостаток и слабость. Покраснел. Горло пересохло и зажалось. Он хотел исчезнуть, улетучится, провалиться сквозь землю. Вилл согнулся возле его стула и негромко, взволнованно спросил:
- Виктор, что с Вами? Я могу как-то помочь?
Тот только протянул лист с текстом. Лакей взял блокнот, прочёл. Выровнялся, с опущенными руками, посмотрел на гостей и гласно начал:
- Виктор извиняется перед всеми присутствующими, но он вынужден покинуть завтрак, по причине плохого самочувствия.
Эта новость немного удивила всех. Гонщик неловко осмотрел их взгляды, забрал блокнот, перенёс салфетку с колен на край стола. Поднялся. Вилл шепотом обратился к нему:
- Вас провести?
Тот опустил голову и отрицательно покачал ею. Не спеша направился к выходу. Выйдя из столовой, опустил плечи, несчастно вздохнул и поплёлся к себе. Гости проводили его беспокойным взглядом. После, хозяин дома подозвал лакея к себе. Тот смиренно подошёл, нагнулся. Владелец негромко и на ухо сказал:
- Ни в коем случае не пускай его в гараж в таком состоянии.
- Пистолет забрать? - шепотом поинтересовался.
- Он не дурак. Стрелять не будет. Но смотри за ним, чтобы ничего не сделал с собой.
- Да, конечно, - четко выдал лакей и выровнялся.
Направился в гараж и запер его на все замки.
Виктор, как только поднялся по лестнице, неохотно зашёл к себе и закрылся. Посмотрел на стол, где всё ещё лежало полотенце с оружием. Надо было зарядить магазин, но желания делать это совсем не было. Недовольно отвёл взгляд. Отправился к кровати. Сел на край. Блокнот и ручка отправились на прикроватный столик. Взялся за голову и согнулся. Спустя минуту, в голову пришла одна идея. Он поднялся, взял пистолет. Стал на край матраса, у изножья, которого не было и, прислонив дуло к подбородку, нажал спусковой крючок. Пустой щелчок. Расслабил тело подобно мертвецу и абсолютно без изменений на лице полетел назад, словно кукла. Свободное падение остановил мягкий матрас и фиолетовые одеяла, что смялись от такого удара. Виктор лежал, смотрел в потолок и слабо сжимал ствол, искренне представляя себя на собственных похоронах. Как родственники плачут и кидают жмени земли в могилу. Как говорит священник. Как потом его накроют крышкой и спустят в яму. Начнут закапывать. А на надгробии напишут:"Виктор Гамильтон. 23 года. Умер в свой день рождения. Ни детей, ни жены". От боли в груди потекли немые слезы. Молодой человек не дышал. Солёные капли сами стекали по вискам на покрывало и мочили его. Тело, еле заметно, содрагалосьсодрогалось. Он пытался не издать каких-либо звуков. Должно было быть тихо. Как в гробу. Его похоронили. Прошел день, два, все поминали. Месяц - начали заниматься своими делами. Три - могила поросла травой. Шесть - появились одуванчики и мох на надгробии. Год. Два. Три... Все забыли. Они помнят, что когда-то был какой-то Виктор, но кто это - вспомнить не могут. Постоянно спрашивают:"А кто это? Знакомая фамилия", "Да, где-то слышал. Не напомнишь?", "Мой старый знакомый? Нет, не припомню", "Виктор? Ты знаешь сколько у нас Викторов? Всех я не помню", "Что-то на "В", может Виталик?", "Гамильтон? Нет, не знаю таких", "Вик? Это, что, имя? Ха-ха-ха! Вик-вик! Так сигнализация пищит!", "Кто помнит нашего бывшего пилота? Как его там?"... Эти многочисленные голоса заполонили мысли. Никто не помнит его. Совсем. Никому он не нужен, ничего не достоин. Никому ничего хорошего не сделал. Он один. В пропасти. Без патронов. С оружием. В гробу. Мёртвый, холодный, окачеаневший. Со сквозным отверстием в голове. Вход под корнем языка. Выход на затылке. С закрытыми глазами. Синяками под ними. И взъерошенными угольными волосами. Он лежал, видя перед собой только крышку гроба и ощущая холод земли повсюду.
Так прошёл час. Размышления о смерти прервал стук в дверь. Виктор не реагировал. Он был мёртв. Стук повторился:
- Виктор? - это был взволнованный лакей. - Почтальон принёс две посылки на Ваше имя и несколько писем.
- Это враньё, - враждебно отозвались мысли. - Слишком много. Я ждал одного.
- Принести все к Вам?
- Я хочу умереть... - отчаянно подумал вверх, на светлый потолок.
Без охоты привстал, поставил ноги на пол. Поднялся и подошёл к столу с зеркалом. Положил пистолет на ткань, вернулся за блокнотом. Беспокойный стук повторился:
- Виктор?
Молодой человек написал записку. Подошёл к двери, приоткрыл и просунул её в боковую щель. Спустя секунду её взяли, прочли про себя:
- Оставь в прихожей. Потом заберу.
- Хорошо, - сказал лакей и быстро ушёл.
Молодой человек вздохнул, закрылся и снова вернулся на кровать. Подавленно сел. Посмотрел в пол. Выдохнул и лёг, приняв более удобную позу и вернувшись к мыслям о похоронах. Но те не хотели приходить. Картинки, перед глазами, становились какими-то другими, не теми, которыми он хотел "наслаждаться". Продолжая смотреть на тёмные и плотные шторы трёх окон перед собой он всё ещё думал. То, что было напротив двери и кровати, уже пропускало несколько светлых лучей, сквозь пространство, открывающее деревянную раму на обозрение. Другие же окна были закрыты. Перевернулся на другую сторону. Тут было не удобно. Поднялся. Сел. Осмотрелся. Взглянул на дверь.