– Не надо так мрачно, Алексей, – сказал Леденев. – Кое-что мы имеем…
– Давай, Юрий Алексеевич, давай ты, – предложил Нефедов. – Подбей бабки. Чует мое сердце, что все равно ваш комитет заберет это дело к себе целиком.
– Ну что ж, могу и я, – согласился Леденев. – Начну с традиционного: кому выгодно? Каковы мотивы убийства? Грабеж? Тут только исчезнувший плащ говорит «за». Правда, грабителя могли спугнуть, и он сбежал, прихватив один плащ… Но кто в таком случае убрал труп? Неясно. Пьяная драка? Не исключено. Месть? Может быть, хотя Оскар Груннерт, как нам говорят, не имел врагов. Но это на «Пиккенпеке». А может быть, его выследил кто-нибудь с другого судна? Ведь сейчас в порту кроме «Джулиуса» еще четыре «иностранца». Значит, грабеж, драка, месть, устранение свидетеля…
– И убийство без мотива, – подал голос капитан Корда.
– Такое может быть тоже. Или, допустим, начало далеко идущей провокации, убийство из каких-либо политических соображений, – сказал начальник уголовного розыска.
– Принимается, – отозвался Леденев. – Теперь посмотрим, кто мог убить радиста. Радист ушел из бара с Хилльмером, но затем вернулся обратно. Это подтверждает Савицкая. Буфетчица – последняя из известных нам людей, видевших Груннерта живым. Радист вышел из бара с бутылкой водки во внутреннем кармане пиджака, должен был нагнать боцмана, но боцман пришел на судно один, а Груннерта нашли наутро мертвым. Все произошло несколько минут спустя после того, как он покинул бар.
– Убийца мог выжидать, когда радист останется один, – сказал Нефедов.
– Но если это был грабитель, то он мог стукнуть оставшегося в одиночестве боцмана, – заметил Корда. – В целях провокации могли убить того же Хилльмера…
– Ну нет, не скажи, – ответил Леденев. – Если это провокация, то радист – козырь более крепкий. Без боцмана можно выйти в море, а без радиста нет. Нам еще хватит неприятностей с задержкой теплохода, даже если мы и найдем убийцу.
– А может, его боцман того… – Корда щелкнул пальцами.
– Зачем? – спросил Леденев.
– Действительно, по внешним признакам боцману это вроде ни к чему, – поддержал его подполковник.
– Вообще-то, кандидатура Хилльмера на роль убийцы не исключается, – сказал Юрий Алексеевич. – Значит, он, потом Элерс, тот задира англичанин… У Алексея Николаевича теперь есть его описание со слов боцмана. Завтра надо попробовать англичанина поискать. Кто еще? Ну и тот неизвестный Икс, о мотивах которого мы ничего не знаем. У Элерса есть алиби… Правда, он признал, что на какое-то время выходил из бара на улицу…
– Будем держать обоих под подозрением, – сказал Нефедов. – И искать новые зацепки. Объявите, Алексей Николаевич, повсюду розыск плаща радиста. Кроме того, пусть люди вашей группы поищут свидетелей, которые, возможно, находились поблизости в тот вечер и что-нибудь сумели увидеть.
– У меня есть предложение, – сказал Леденев. – Не пойти ли нам в бар Интерклуба? Посидим, попьем пива, а ближе ко времени убийства попробуем воспроизвести события по тем данным, которые мы имеем.
– Нас как раз трое, – произнес Нефедов. – Как вчера… Что ж, дело ты предложил. А кто возьмет на себя роль жертвы?
– Да хоть я! – засмеялся Корда. – Только учтите: буду защищаться. Как бы вам туго не пришлось.
– Ладно-ладно, Аника-воин! – подтолкнул его в спину Леденев. – Пойдем уж… У тети Дуни сегодня отличное пиво. Чешское.
– Двинемся пешочком, – сказал Корда. – Погодка отличная.
– Да, можно и пешком, – согласился Леденев. – Время позволяет.
– Но куда же девался этот чертов плащ? – вслух подумал подполковник Нефедов.
ПОДВОДНАЯ ЛОДКА «ЗИГФРИД-УБИЙЦА»
После нескольких дней шторма, взбудоражившего Северное море, установилась ясная и теплая погода.
Едва стих ветер и улеглось волнение, из порта Гамбург вышел английский военный транспорт «Адмирал Ричардсон», направляющийся в Ньюкасл. В регистрационном журнале портовый чиновник в графе «Дата выхода» записал: «19 мая 1945 года».
Одиннадцать дней назад капитулировала фашистская Германия. Война в Европе длилась почти шесть лет и унесла десятки миллионов человеческих жизней.
Теперь, казалось, все позади. Никто не хотел умирать в эту прекрасную весну сорок пятого года. Стихли залпы орудий, засветились тысячами огней черные города, победные салюты расцветили майское небо, и потянулись эшелоны и транспорты с усталыми солдатами, которых так долго ждали дома. Вместе с ними возвращались и те, кто месяцы и годы провел за колючей проволокой концентрационных лагерей, испытал на себе все ужасы «нового порядка».