Виктор посмотрел на веселящихся гостей, которых набилось человек тридцать, так что просторная гостиная на первом этаже сразу оказалась тесной.
Прошел в кухню.
В кухне мужчины стояли плотным кружком и курили. В воздухе висели обрывки странного бессвязного текста, являвшегося, разумеется, просто продолжением начатого до появления Виктора разговора. Не то о биржевых котировках, не то о женщинах, не то о сортах водки.
Впрочем, может быть, это было окончание неизвестного Виктору анекдота.
Один из углов громадной кухни был занят циклопических размеров столом, на котором, сверкая яркими этикетками, теснились разнокалиберные бутылки и тазы с разноцветными салатами.
Виктору показалось, что даже для тридцати человек этого многовато. Гена всегда был мастером устраивать вечеринки с размахом.
Виктор приготовил себе коктейль, взял стакан и пошел в гостиную, заполненную все так же плотно. Но ему показалось, что состав сменился.
В гостиной пахло горячим свечным воском.
«Куда Гена подевал первую партию?» — подумал Виктор и тут же забыл об этом вопросе. Поставил стакан на крышку черного рояля, громоздящегося посреди комнаты, и забыл о нем.
Помахал рукой знакомому, но не смог вспомнить его имени.
Виктор прислушивался к разговорам и смеху. Он чувствовал себя подкидышем на чужом семейном празднике. И это чувство немного возмущало и в то же время слегка озадачивало его.
Он специально оставил машину дома и приехал на такси, но при этом отказался от шампанского. Что-то не давало ему покоя, не позволяло расслабиться.
Он прокручивал в голове всю историю с астаролом снова и снова и не находил какой-то маленькой детали, которую он, кажется, упустил.
Как он искал когда-то несуществующую связь между несчастными событиями в жизни его клиентки, так и теперь он словно позабыл что-то важное в уходящем году.
Как будто не позвонил лучшему другу, чтобы поздравить с праздниками. Или занял деньги и забыл о своем долге.
На уровне глаз в гостиной повисло густое неподвижное облако голубого табачного дыма.
Виктор вздрогнул, когда вдруг заметил, что из клубов дыма над ним склонилась дама лет сорока в ярко-красном декольтированном платье; от дамы пахло тяжелыми приторными духами и хорошим виски.
Она не отставала от большинства и была заметно навеселе, хотя часы еще не пробили полночь.
— Они не хотят со мной танцевать. Говорят, что я перебрала, — капризно сказала женщина.
Виктор пожал плечами. Он не собирался танцевать ни с этой дамой, ни с какой другой.
— Но вам как сыщику легко будет доказать им, что я трезва как стеклышко. Правда? — игриво спросила она и подмигнула Виктору.
Виктор слабо улыбнулся.
— Да! Гена открыл мне тайну вашей профессии. И знаете еще что — как только я оказываюсь рядом со столиком, на котором стоит выпивка, мой муж тут как тут. И уводит меня на другой конец комнаты. Мне кажется, — женщина наклонилась и обдала Виктора новой волной запахов, — что мой муж следит за мной. Вы возьметесь это расследовать?
Женщина рассмеялась пьяным смехом, встала со спинки дивана, на котором сидел Виктор, и побрела в гущу веселья с довольным видом человека, которому сошла с рук рискованная проделка.
Виктора словно током тряхнуло.
Слежка — вот о чем он забыл. Помощник Сева говорил ему о каком-то мужчине — обладателе военной выправки, сухощавом, высоком, лысоватом мужчине, которого Сева засек не менее трех раз.
Виктор забрел в комнату, где был устроен зимний сад, чтобы ненадолго побыть одному и подумать в обществе пальм и фикусов, представляет ли реальную угрозу для Ани тот высокий лысоватый мужчина, которого описал Виктору Сева.
Звуки чужих поцелуев во влажном полумраке оранжереи выгнали его оттуда.
Конечно, думал Виктор, мужчина может оказаться сотрудником Лавки, и тогда не его это дело — вмешиваться в отношения между Лавкой и наркотиками.
Сомнения охватили Виктора. Не рано ли он вручил Ане счет за услуги?
Виктор огляделся.
Вечеринки у футболиста Гены Решетникова были особенные — на них напивались до поросячьего визга даже самые серьезные и сдержанные с виду люди.
Неизменно даже те, кто оказывался на них по долгу вежливости — поздороваться, выразить почтение хозяину и через несколько минут уехать, — по какому-то волшебству все равно так или иначе оставались у Гены до утра. Они словно становились жертвами гипноза.