Утро целиком оправдало скверные опасения Вадима. Построение курса проходило внизу, на улице, так что сказанного на разводе он не слышал. Курс ушел и Андрей Линев с документацией поднялся наверх. Вскоре пришел и Кузин. Едва он зашел в канцелярию, как дверь открылась и на курс вошел заместитель начальника факультета по учебной работе полковник Воронцов. Вадим крикнул «Смирно», а Линев браво отбив три строевых шага привычно начал докладывать:
— Товарищ полковник, во время моего дежурства никаких происшествий не случилось…
— Товарищ сержант! — неожиданно прервал его Воронцов своим резким, скрипучим голосом, — Что вы мне такое тут докладываете? Что значит никаких происшествий не случилось? Или по-вашему то, что у вас курсант ушел в самоволку и погиб — это не происшествие?
Андрей сконфуженно замолчал и опустил приложенную к шапке руку.
— Это не происшествие по-вашему, товарищ дежурный? — настойчиво переспросил Воронцов и стало понятно, что просто молчанием отделаться не удастся.
— Происшествие, — выдавил из себя Линев.
— Так что же вы тут докладываете? — опять вопросил Воронцов, но, поняв, что ответа не будет, спросил — Начальник курса на месте?
— Так точно.
Кузин уже открыл дверь и вышел из канцелярии, приготовившись докладывать. Но Воронцов только махнул рукой и прошел в комнату. Дверь закрылась. Андрей обреченно опустился на стул.
— Кранты…
Вадим промолчал. Что тут говорить, если дела действительно обстояли крайне плохо.
Кузин вновь показался в дверях.
— Линев, оставь за себя дневального и зайди в канцелярию.
— Есть. — Андрей посмотрел на Вадима, — Вад, сходи Леху подними.
Вадим протопал через весь коридор к комнате, где жили Леха Коншов и покойный теперь Морозов. Комната эта была самой последней в коридоре и выходила прямехонько на балкон, до которого так и не смог добраться Мороз в эту последнюю ночь своей жизни.
Леха сидел на кровати совершенно одетый и молча смотрел на несмятую постель возле другой стены.
— Леха — позвал его Вадим.
— Ты представляешь, — Леха повернул к нему свое лицо и Вадим увидел, что он страшно бледен, — Ведь он чуть-чуть не добрался…
Вадим подошел к балконной двери и глянул наружу. Несмотря на категорический запрет открывать двери на балкон, люди, живущие в таких комнатах, прибегали к различным уловкам, чтобы двери оставались не заколоченными. В таком случае у них была масса преимуществ. Можно было покурить, не таскаясь к урне на лестнице, можно было хорошенько проветрить комнату, а зимой, кроме всего прочего к услугам обитателей комнаты был совершенно бесплатный холодильник. Но первое, что увидел Вадим — полузанесенные снегом следы. Снег давно уже кончился и на улице сияло солнце, так что следы эти могли быть оставлены только ночью.
— Что за следы-то на балконе? — спросил Вадим.
— А, что? — Леха как будто проснулся.
Он подошел к окну и посмотрел на следы.
— Не знаю, я не выходил.
— А в комнату входил кто-нибудь ночью?
— Я откуда знаю! Я на тумбочке стоял. А потом заснул. Никого здесь не было! — Леха ни с того ни с сего разгорячился, — Да какая хрен разница, может вчера наследили!
— Чего ты горячишься? — опешил Вадим.
— Да ничего, тут такие дела, а ты заладил следы, следы…
— Ладно, извини. Пойдем, там Андрюха зовет. Воронцов пришел.
— Екарны-бабай!
— Вот — вот. Пошли.
Глава 3
Линев вышел из канцелярии через полчаса. Вид у него был совершенно убитый.
— Ну чего, Андрюха? — спросил у него Вадим.
— Ничего. С наряда нас снимают. Сейчас пойдешь к нашим, замену пускай назначают, приказано их с занятий снять. А нас с ним, — Андрей кивнул в сторону Коншова, — допрашивать будут. Сейчас менты приедут. Писец, короче говоря.
— А меня не будут?
— А чего тебя допрашивать? Ты все время, когда это произошло, то ужинал, то спал уже. Так что твоя хата с краю. Повезло тебе… И на хрена я сержантом стал… — как-то уже совсем невпопад вздохнул Андрей.
Вадим сверился по расписанию, где будут занятия у их взвода и отправился в аудиторию. Училище было довольно большим. Строилось оно единым комплексом и все казармы, общежития, учебные корпуса, столовая и даже тактическое поле располагались вместе, за единым забором. От переведенных из Харькова и Краснодара курсантов, до обитателей этого военного островка доходили удивительные и будоражащие воображение слухи о том, что в этих городах училища были не едины. За забором там находились только казармы и плац, а учебные корпуса и общежития были там разбросаны по всему городу. Так что даже первокурсники не чувствовали себя обделенными в некоторой свободе.