Резкий порыв ветра ударил моего друга в грудь. Юнги покачнулся и начал заваливаться назад, широко открыв от неожиданности рот.
Я непроизвольно сорвался с места и кинулся к другу. Мое сердце замерло от страха, охватившего мое непослушное от прежнего потрясения тела. Я успел схватить Юнги за руки. Подросток пытался забежать по скале ногами, но соскальзывал, чуть ли не утягивая за собой в пропасть и меня. Я держал Юнги, но не вытягивал его.
Чего я ждал? Что я хотел сделать? У меня начало закладывать уши. От ветра или от стука крови в моей голове?
— Хосок, пожалуйста, вытяни меня! Тяни!
Я напряг мышцы.
— Тяни!
Я шумно выдохнул, глядя в темные глаза человека, который, безусловно, имел отношение к смерти моей семьи.
— ТЯНИ, ГЛУХОЙ ДЕБИЛ!
После этой фразы я чуть было не отпустил руки Юнги. Но я же не убийца. Я не должен был становиться убийцей, таким же убийцей, каким, возможно, был он!
— Хосок?
Теперь это мой лучший друг…
— Ты спасешь меня?
Я напряг руки что было мочи, уперся ногами в скалу и потянул Юнги наверх. Я вытянул его на скалистый уступ и рухнул вместе с ним наземь. Я слышал прерывистое дыхание своего друга и еле-еле сдерживал слезы.
*
Через какое-то время мы с Юнги уже воспринимали происшествие на горе, как некое веселое событие в нашей жизни. Мин благодарил меня за спасенную жизнь, я что-то отвечал ему, но на душе у меня было неспокойно. Мы долго бродили по парку, боль и ужас поутихли в моем мозгу. Когда мы ехали домой, я уже окончательно впал в забытье.
Но этот случай еще долго мучил меня. Я не мог понять, как я мог даже допустить мысль о том, чтобы погубить своего друга, сбросить его со скалы? Мне было жутко.
К тому времени мне уже выделили отдельную комнату. Джин уехал учиться в академию в Сеуле, и мы с Тэхеном остались одни. Вечером того же дня я неистово молился перед православной иконой, стоявшей у меня на письменном столе, когда ко мне заглянул младший брат. Я прервал молитву, оглянувшись на дверь. Тэхен здорово изменился за пять лет. Он перерос меня, стал настоящим красавцем, в которого были влюблены все девочки школы. Тэхен определенно больше заслуживал любви, чем я. Я так и не решился вернуться в танцевальную группу, потому что мне было очень тяжело вспоминать о прежних временах, когда мама поддерживала меня и возила на фестивали, а Тэхен вырос и стал танцором, собирающимся поехать на стажировку в Сеул вслед за братом. Меня неоднократно уговаривали вернуться в танцы, говорили, что у меня хорошо получается, что моя мама была бы расстроена, но я отныне выступал только на школьных мероприятиях, потому что не хотел плакать перед соревнованиями и бояться, что снова подведу весь коллектив. А в школе… В школе мне удалось стать «звездой». Я иногда принимал участие в выступлениях театрального кружка. Вы же понимаете, что я хорошо умел играть. Только если дело не касалось спортивных танцев.
— Что ты делаешь? — Голос Тэхена тоже изменился — он стал низким и бархатистым. Брат подошел ко мне, обнимая меня за плечи, и кинул взгляд на стоящую передо мной икону Божьей Матери.
— Что-то случилось?
Я ответил не сразу.
— Нет, все хорошо. Правда. Я просто размышлял о своем.
— Не хочешь пойти вниз, посмотреть какой-нибудь фильм? Мама с папой не скоро придут, — предложил Тэхен. Он всегда любил приходить ко мне и зарываться носом в мои волосы. Для меня он всегда оставался маленьким, непослушным мальчишкой. Я искренне любил его и получал взаимную любовь от брата.
— Хочу, — я повернулся к брату всем корпусом и улыбнулся, затем поднимаясь и целуя его в макушку. Тэхен покорно склонял ко мне голову, хоть и дразнил меня тем, что я мелкота. А сам-то был всего лишь на сантиметр меня выше. У нас с братьями образовывалась отличная «лестница дураков». Джин был самым высоким, Тэхен на сантиметр ниже, я же на сантиметр ниже Тэхена.
Мы с братом спустились вниз и уселись на большом, мягком диване, на котором я часто спал, когда у нас ночевал Юнги. За окном бродили тучи, налетал шквалистый ветер. Мы с Тэхеном притащили на диван гору подушек и одеял, свив для себя уютное гнездо. Мой младший брат водрузил на свои колени ноутбук, и мы принялись выбирать фильм для просмотра. Выбрали триллер, в котором фигурировала автомобильная авария. Тэхен сначала не хотел смотреть фильм с сюжетом, который мог бы меня задеть, но я уверил его в том, что все в порядке. Я закутался в одеяло и пригрелся рядом с Тэхеном.
Я внимательно смотрел фильм, который оказался достаточно интересным. Если описывать коротко, то сюжет вертелся вокруг того, что адвокат должен был защищать человека, сбившего единственного сына семейной пары. Сначала этот человек открещивался от того, что это он сбил несчастного парня, но адвокат смог убедить его в том, что ему необходимо рассказать чистую правду о том, что случилось, чтобы защита в суде оказалась действенной. Человек признался в своем преступлении, а адвокат оказался отцом погибшего парня, который ловко сыграл свою роль адвоката.
Я сидел с разинутым ртом, похолодевший от такого неожиданного поворота. Ко мне вновь вернулись мысли о Юнги. Неужели он все-таки виноват? Но я тоже был неправ, когда хотел отпустить его руку там, в парке. На мои глаза навернулись слезы. Я должен был попросить у Юнги прощения. Я должен был сделать это.
И еще я подумал о том, что мне стоит точно так же, как этот адвокат, выудить из Юнги правду. Хоть как-то. Мне нужно очень постараться.
Я выпутался из одеял, в которые был укутан, и быстрым шагом направился к себе в комнату.
— Хосок, куда ты?
— Я хочу сходить к Юнги.
— Ты рехнулся? Видел, что творится на улице?
Я остановился на пороге своей комнаты и обернулся к брату.
— Это очень срочно. Прости, мне нужно бежать скорее, пока не слишком поздно, — я нырнул в полутемную комнату и распахнул дверцы платяного шкафа. Я натянул на себя первую попавшуюся мне под руку футболку, влез в джинсы, потом подумал и надел на себя толстовку. Я оставил вещи в шкафу в легком беспорядке, потому что очень спешил.
Тэхен все еще неодобрительно смотрел на меня, когда я зашнуровывал кеды в прихожей. Брат подошел ко мне и встал напротив, опершись плечом о дверной косяк.
— Будь осторожен, хорошо?
Я встал в полный рост и положил руку на ручку двери.
— Хорошо.
— Пообещай мне. Ты бледный.
— Все будет хорошо, — я открыл дверь и вышел в подъезд.
— Я позвоню маме и скажу, что ты ушел.
— Не нужно, я сам позвоню, — Тэхен скрылся из глаз за захлопнутой мною дверью квартиры.
Конечно, я не позвонил. До того ли мне было тогда? Наверное, это странно, что я так безрассудно заставлял своих приемных родителей переживать за меня. Но дело, выгнавшее меня из квартиры под штормовой ветер, было важнее, оно касалось моей настоящей семьи. Пускай мои мама и сестра давно были мертвы, но когда они приходили ко мне в моих снах, я всегда воспринимал их, как живых.
Я несся по улице по знакомому мне пути и осознавал, что в моей голове нет ни единой законченной мысли. О чем я буду говорить, как… Все смешалось в моей голове, раскалывающейся от давления.
Я проник в дом Юнги так, как иногда проникал в него, если не хотел сталкиваться с кем-то из его родственников. В розовых кустах мы припрятали деревянную лестницу, которую при крайней нужде приставляли к стене и влезали по ней в комнату Юнги на втором этаже. Руки не слушались меня. Я чуть было не выбил лестницей стекло в окне на первом этаже. Кое-как ровно установив лестницу, я пополз по ней наверх, прижимаясь к деревянным перекладинам всем телом. Резкий порыв ветра чуть было не сбросил меня на землю, но я смог доползти до верха и постучать в окно Мина. Хоть бы он был в своей комнате.
Стучать пришлось несколько раз. Я успел перебрать в голове все варианты того, почему мне не открывали. Я думал, что Юнги ужинает на кухне, что он в ванной, что он сидит за компьютером в наушниках…
Занавеска отъехала в сторону и соседняя створка окна бесшумно растворилась.