Когда я поднимаю бедро к его бедру, он ловит его и удерживает на месте, прижимая свой член к каждому жаждущему нерву, который взывает к нему. Свободной рукой ему удается расстегнуть мой бюстгальтер – он все еще делает этой одной рукой, с его-то опытом – и внезапно обрывок лент и кружева падает между нами. Дважды осторожно взмахнув руками, освобождаюсь от лямок, и он отбрасывает лифчик.
Теперь на мне только стринги. Сердце колотится в груди, когда я понимаю, что он отступил достаточно, чтобы посмотреть между моих ног, на влажное пятно, темнеющее на шелке цвета шампанского.
Он сглатывает.
– Я хочу, чтобы это белье исчезло. Я хочу, чтобы мой рот снова был на тебе.
– Ты позволишь мне кончить на этот раз?
Его ответ приходит не сразу. Наконец он качает головой.
– Первый оргазм, который я дам тебе, когда буду похоронен глубоко внутри тебя. Ты будешь чувствовать каждый дюйм меня. И я не позволю тебе уйти от осознания того, что именно я даю тебе экстаз.
Мой праведный протест увядает под его словами. Внезапно дыхание становится невыносимо тяжелым, и у меня так кружится голова, что я падаю обратно на кровать.
Уэст спускается следом за мной, расстегивает молнию и отшвыривает джинсы. Когда он обнажен, его член стоит высоко и настойчиво в золотом сиянии ламп на тумбочках. Когда моя спина касается толстого парчового одеяла, Уэст срывает с меня тонкие трусики и начинает целовать мои бедра.
Я горю желанием и извиваюсь под ним, когда он внезапно останавливается.
– У тебя все еще есть посадочная полоса, которую я велел тебе убрать.
В жару и спешке я забыла о своем молчаливом «да пошел ты». Теперь я изо всех сил стараюсь сдержать мольбу и извинения. Да, я хочу, чтобы Уэст понял, что он не может иметь все, что хочет только потому, что он этого хочет. Сейчас, как никогда, мне нужно, чтобы он это понял. Но будет ли он действительно отказывать себе в удовольствии?
– Это мое тело.
Он скрежещет зубами и ругается.
– Почему ты сейчас возражаешь, Эрин? В прошлом ты никогда этого не делала.
– Может, я решила, что я против.
Но на самом деле нет. Я не знаю, что побуждает меня сопротивляться ему. История показала, что он определенно доставит мне больше оргазмов, чем я могу выдержать. Единственная причина моего отказа сейчас – это мое желание контролировать что-то между нами, каким бы бессмысленным оно ни было.
– А что бы ты сделала на моем месте? – он удивляет меня своим вопросом.
– Отпустила бы.
Он смеется.
– Нет, не отпустила бы. Я слишком хорошо тебя знаю.
Я не могу опровергнуть его, когда он прав. Поэтому я ничего не говорю.
– Ты должна ухаживать за собой так, как я хочу. Это есть в контракте.
Это вызывает у меня тревогу.
– Нет такого!
– О, есть. Параграф третий, подпункт шестой, пункт Б. Ты должна выглядеть так, как я скажу.
– Когда мы выходим.
Я уверена, что это то, что я читала. Ну, почти…
Уэст качает головой.
– Три четверти я написал сам. Я точно знаю, что там написано.
– Ты написал большую часть этого?
Он кивает.
– После того как я вернулся домой, мне удалось закончить последний семестр в Колумбийском колледже, а затем поступить на юридический факультет. Во время работы в качестве генерального директора Куэйд.
Я моргаю.
– Ты учился на юридическом факультете?
– Ты многого не знаешь о последних трех годах.
– А кто в этом виноват?
Его лицо скрылось, когда он полез в карман джинсов за мобильником.
– Я больше не буду спорить об этом.
Озадаченно нахмурившись, я наблюдаю, как он быстро отправляет сообщение. Почти сразу же он получает ответ. Затем он улыбается и бросает устройство на ближайшую тумбочку.
– В спа-салоне внизу Леона завтра в десять утра уберет лобковые волоски.
С одной стороны, это опьяняет, что он заботится о состоянии моей плоти, которую он собирается использовать. С другой стороны, я не понимаю его настойчивого желания обнажить меня.
– Почему ты так чертовски стараешься контролировать все, даже состояние моих лобковых волос?
– Потому что я хочу вернуть сексуальную совместимость, которая у нас когда-то была. Я хочу голых обедов и ленивых воскресных вечеров. Я хочу долгих, жарких ночей любви. Я хочу...
Он тяжело вздыхает и качает головой.
– Я хочу, чтобы твоя киска была голой.
Но это не вся правда. Я слишком хорошо знаю выражение лица Уэста. О, он хочет воссоздать что-то из нашего прошлого. Вопрос в том, зачем? И сколько? Но я думаю, дело не только в сексе. Святая корова, неужели он хочет сделать меня своей девушкой? Опять его “невеста”? Может быть... но теперь, когда я думаю об этом, два и два не складываются.
Пойдет ли он на все это только ради того, чтобы наладить временные отношения?
Я смотрю на него, дрожа. Неужели он думает, что наконец-то сделает меня своей женой? Или это мое сентиментальное сердце желает вслух?
Более смущенная, чем когда-либо, я, наконец, киваю.
– Ладно. Все равно.
– Ты больше не будешь со мной спорить?
Нет, пока я не выясню, что происходит и что ему на самом деле нужно.
Я пожимаю плечами.
– Это всего лишь волосы. Так что я временно голая. Если мне не понравится, все снова отрастет.
Его недовольство едва заметно, но я замечаю, как напряглась его челюсть. Да, теперь я действительно размышляю о его мотивах и настроении, которые я явно недооценила, пока была слишком ослеплена своей похотью и горечью, и слишком занята, дергая его за цепь.
Внезапно мое сердце начинает биться совсем по другой причине.
Я совершенно не заметила его намерения вернуть меня. И я уже не в своей тарелке.
Уэст
Вид Эрин, распростертой на моей кровати, я представлял себе тысячу раз. Видеть ее здесь, сияющую в свете ламп на прикроватных тумбочках, нервничающую и раскрасневшуюся, – это почти выводит меня из себя. Я хочу прижаться к ней всем телом, глубоко вонзиться и пометить ее, а потом повторять это снова и снова, пока она не признает, что она моя.
Я не могу. Она отдаст мне свое тело, конечно. Но я жажду всю ее – ее рук, ног, страсти и сердца – женщину под ее кожей. Мне нужно, чтобы она сдалась, отпустила боль, которую чувствовала, когда я ушел, и гнев, который она держала с тех пор, приняла то глубокое желание, которое чувствовала, чтобы мы были вместе, которое она не хочет признавать.
Теперь, когда она, наконец подписала соглашение, у меня есть время сделать это.
Это одна из причин, почему я настаиваю на ее обнаженном теле и киске. Признаться, она мне нравится такой. Не буду врать. Но много лет назад Эрин была очень хороша в том, чтобы заставить меня чувствовать, что она была со мной каждый момент в наших отношениях... тогда неуверенность поднимет голову. Ее доверие внезапно испарялось, пока я не уговаривал ее вернуться.
Как только я познакомился с ее родителями, я понял, почему она ведет себя так резко. Ее отец – прежде всего журналист. Роль отца исполнялась только в редкие секунды жизни, ведь самым главным была его работа. Он действительно покинул наш праздничный ужин по случаю помолвки, чтобы заняться расследованием. Ее мать оставалась достаточно долго, чтобы заплатить за еду в тот вечер. Затем она ушла с рассеянной улыбкой, чтобы закончить костюм для съемок фильма на следующей неделе. Они всегда терялись в своей карьере, бросая Эрин и ее сестер на произвол судьбы. Я ненавижу это вместо Эрин.
Конечно, моя семья далеко не идеальна. Я на собственном горьком опыте убедился, что, за исключением моих брата и сестер, у всех у них есть планы, которые не имеют ничего общего с близостью или гармонией. Так что я держусь подальше. В конце концов, кто захочет уютно устроиться в яме с гадюками?
Но это оставляет меня в трудном положении с Эрин, пытаясь исправить ущерб, нанесенный моим драматическим и необъяснимым отъездом в день нашей свадьбы. За одно утро я уничтожил все то доверие, которое она изо всех сил старалась мне оказать. В то время контроль повреждений был самым важным. Я думал, что у меня будет время вернуться, все объяснить, все исправить и провести с ней всю свою жизнь.
Я ошибся.
– Уэст?
Неуверенный голос Эрин возвращает меня в настоящее. Она голая. Я голый. Я не могу сейчас думать о прошлом. Я должен смотреть вперед и бороться за наше будущее.
Я опускаюсь на кровать, прижимаясь к ней.
– Извини. Просто думаю обо всех восхитительных способах, которыми я заставлю тебя кричать.
Она хмурится.
– Хорошо. На минуту ты выглядел... грустным.
Захочет ли она узнать, что я был без нее? Наверное, еще нет.
Я изо всех сил стараюсь отшутиться от ее замечания.
– Когда ты здесь, в моей постели?
Чтобы прервать вопрос, который вижу на ее лице, я утыкаюсь носом в ее шею и покусываю мочку, позволяя моим рукам блуждать по ее телу, пальцы задевают изгиб груди, прежде чем скользить по мягкости, играя в ее округлостями, а затем снова путешествуя на юг. Когда я подбираюсь ближе к ее лону, она задерживает дыхание. Ее бедра извиваются. Ее выдохи превращаются в тихие всхлипывания.