– Тебе хорошо? – хрипит он.
– Да… Я тоже хочу сделать это с твоими сосками. Целовать их, всасывать их, облизывать языком. Затем я хочу спуститься вниз по твоему телу, прижаться ртом к твоей киске, есть тебя, пока ты не выкрикнешь мое имя, когда кончишь.
Да. Сейчас!
Я возилась с пуговицами его рубашки, целуя его плечо, открывая простор его золотой груди. Чем больше я обнажаю, тем больше изумляюсь. Уэст всегда был хорошо сложен, но с тех пор, как я в последний раз видела его голым, у него явно развилась жесткая спортивная привычка.
– О, боже мой!…– выдыхаю я.
Этот мужчина всегда был моей фантазией, но сейчас он еще сексуальнее. Как же мне устоять перед ним?
Зачем мне вообще это нужно?
Есть причина, но я не могу вспомнить ее прямо сейчас. И это не имеет значения. Важно только, чтобы мой язык оказался на этом плоском мужском соске в дюйме от моей досягаемости.
Судорожными движениями я сбрасываю с его плеч пиджак и с радостью слышу, как он падает на пол. Но я слишком занята, дергая накрахмаленный белый хлопок, мешающий мне видеть его голый торс.
– Я хочу, чтобы ты был голым.
– Ты первая, – стонет он, стягивая мою рубашку с ребер на грудь.
Я неохотно прекращаю прикасаться к нему и поднимаю руки. Потом он срывает с меня блузку и швыряет ее через всю комнату. Прохладный воздух касается моей кожи. Мы тяжело дышим. Наше тяжелое дыхание заполняет кабинет, когда он расстегивает последние пуговицы своей рубашки и сбрасывает ее, теряя ее где-то на моем захламленном столе позади.
И я впервые смотрю на него беспрепятственно.
Срань Господня.
Уэст не останавливается, чтобы позволить мне облизать глазами все выступы и твердую выпуклость его сильных плеч, четко очерченных грудных мышц или этой новой упаковки из шести кубиков. Нет, он уже отодвигает кружевные чашки моего бюстгальтера и заправляет их под мою ноющую грудь. Они выпирают – в дюймах от его ожидающего рта.
– Я мечтал об этом.
Его горячее дыхание омывает мои тугие соски, когда он обхватывает их ладонями.
Открыв рот, он притягивает один из бутонов к своему языку и обводит его, прежде чем глубоко втянуть. Трение. Всасывание. Давление. Трифекта для соска Шангри-Ла (прим. Вымышленная страна, описанная в 1933 году в романе писателя-фантаста Джеймса Хилтона «Потерянный горизонт»).
Моя голова откидывается назад, давая ему больше доступа к грудям, которые он решил поглотить. Я хватаю его за голову, впиваюсь пальцами в кожу, молча умоляя никогда не останавливаться.
Наши стоны и хриплое дыхание становятся громче. Мне нужно, чтобы он был ближе. Я отчаянно хочу почувствовать каждый дюйм его обнаженной кожи, прижатой к каждому дюйму моей. Эта твердая поверхность сейчас неудобна – и определенно не будет, если мы встанем горизонтально, но это едва ли моя самая большая проблема. Если мы потеряем остальную одежду, ничто не будет иметь значения, кроме удовольствия. Я уже много лет нуждаюсь в такой неоспоримой, зажигательной страсти. Я жаждала этого. Я достаточно соскучилась по Уэсту, чтобы знать.
Но что изменилось между нами?
Абсолютно ничего.
Он тянется к застежке моих джинсов. Если я не остановлюсь, то через несколько коротких рывков окажусь совершенно голой перед единственным мужчиной, который когда-либо причинял мне боль. Единственным человеком, которому я когда – либо давала такую власть.
Боюсь, он все еще обладает этой силой.
Задыхаясь, я сильно толкаю его и поправляю лифчик, не обращая внимания на протестующие соски.
– Не прикасайся ко мне больше. Проваливай.
Он разинул рот, выглядя ошеломленным, как будто изо всех сил пытается сбросить скорость и понять мой внезапный отказ.
– Эрин, я ...
– Нет. Это было глупо. Я была глупой. Ты не имеешь права прикасаться ко мне. Ты отказался от этого права, когда ушел.
Но я с болью осознаю, что спровоцировала наш поцелуй. Я также должна винить себя.
Уперев руки в бока, Уэст тяжело дышит и пристально смотрит на меня. Я заставляю себя не смотреть на его мускулистый торс, дрожащий от малейшего движения. Хотя трудно не смотреть. Но еще труднее не желать его, потому что даже если моя голова знает, что лучше не позволять этому мужчине прикасаться ко мне, моему телу все равно. Оно кричит мне, чтобы я забыла и прошлое, и будущее и позволила Уэсту дать мне разрядку прямо сейчас.
Нет, нет, нет. Почему я не могу очистить его от своих гормонов? Или мое сердце здесь предатель?
– Я сожалею, что потерял тебя каждый божий день.
Я дотягиваюсь до блузки и натягиваю ту через голову.
– У тебя был забавный способ показать это. Впрочем, это уже не имеет значения. Ты пришел сюда, чтобы рассказать мне о строительстве здания. Теперь я знаю. Большое спасибо. Дверь там. Не споткнись об порог на выходе.
С глубоким вздохом Уэст тянется за рубашкой и набрасывает ту на плечи.
– Ты хоть на миг поверила, что все так просто, Эрин? Неужели ты действительно думаешь, что эти последние пять минут не будут преследовать тебя сегодня вечером?
Я хочу настаивать на том, что они не будут преследовать, но зачем лгать, когда мы оба знаем правду?
Едва в силах посмотреть в его сторону, я спрыгиваю со стола и обхожу его.
– Все кончено, дело сделано. Прощай, Уэст.
Вместо того чтобы отпустить меня, он хватает за руку и притягивает к себе, шепча на ухо:
– Мы еще не закончили. Ты видела меня не в последний раз, милая. Обещаю.
Глава 3
Уэст
– Есть минутка? – спрашиваю я, звоня сестре с парковки "Ява и Джекс".
Женевьева Куэйд – это ее собственная сила. Проницательная, красивая, элегантная. У нее была пара царапин от любви, так что она понимает шрамы. Кроме того, мало кто знает меня лучше – или может дать мне более проницательный совет. Мне это нужно. Мой инстинкт просто сорвать одежду с Эрин и постоянно напоминать ей, как удивительно мы проводили вместе в постели, не вернет ее обратно.
Я слышу, как Джен выключает музыку на заднем плане и перекладывает телефон в руке.
– Что происходит? И где ты? Я звонила тебе в офис сегодня утром. Мэри сказала, что тебя не будет до конца недели.
– Я в Лос-Анджелесе.
Я делаю паузу, потому что знаю, что мое заявление шокирует сестру.
– Я пытался поговорить с Эрин.
– Это интересно. И?
– Я приехал сюда исключительно по делам... но не думаю, что смогу снова уйти от нее.
– Меня это не удивляет. Первый раз чуть не убил тебя.
Она колеблется.
– Не обижайся, но она тебе подходит, а без нее ты жалкий ублюдок.
– Не обиделся. Да, ты права. Я позвонил тебе, потому что мне нужна помощь, чтобы распутать женскую психику – или, скорее, упрямое сопротивление Эрин – прежде чем я продолжу.
– Насколько я понимаю, она не рада тебя видеть?
– Я думаю, она предпочла бы заразиться триппером.
Джен смеется.
– Меня это не удивляет. Но посмотри на это с другой стороны. Ты не утратил чувства юмора.
– Я серьезно.
Должен был. Тот поцелуй, который мы разделили в ее кабинете… Это самое живое, что я чувствовал за последние три года.
И все же, если бы я думал, что был единственным, кто отсоединился после нашего расставания, я бы сделал все возможное, чтобы оставить свою бывшую в покое. Я заставил Эрин пройти через многое, и на ее месте, не зная, что на самом деле стало причиной нашего разрыва, я бы тоже не дал себе второго шанса. Но эти пять минут в ее кабинете говорят мне, что наше пламя все еще горит жарче, чем когда–либо. И учитывая все, что она рассказала Эхо прошлой ночью под влиянием вина, она не двинулась дальше. Бог свидетель, что нет.
Раз уж я сломал нас, разве не должен я быть тем, кто вернет нас?
– Но если она не хочет видеть тебя в своей жизни, что ты собираешься делать? Ты не можешь заставить ее принять тебя обратно.
Теперь Джен понимает мою дилемму.
– Мне нужна стратегия.
– А ты не пробовал просто объяснить?
– Она еще не готова это услышать. Она мне не доверяет. Так почему же она должна мне поверить?
Я подозреваю, что она боится, что правда изменит ее мнение, и она все еще не может справиться с возможностью снова заботиться обо мне.
– Это я понимаю. Так о чем же она хочет поговорить?
– Это был наш лучший разговор с тех пор, как я постучал в ее дверь прошлой ночью...
Я вздрагиваю.
– Ну, разговоров было немного.
Она ахает.
– Ты уложил ее в постель, прежде чем помириться. Уэст!
– Нет.
Но если бы она не протестовала? Я бы так и сделал.
Как бы мне ни было неприятно это признавать, заниматься сексом с Эрин до того, как мы что-то решим, было ошибкой.
– Почему у меня такое чувство, что был близок к этому? Я не хочу подробностей, – торопится сказать мне Джен.