– Ладно, парень, – Луис хлопает его по спине, как только чек оплачен. – Теперь ты должен позволить нам пригласить тебя на настоящий мальчишник.
– В комплекте со стриптизершами, выпивкой и сожалением, – язвительно замечает Сэм.
– Да, сестренка, – вмешивается Эхо. – Тебе нужен последний праздник, прежде чем ты станешь скучной замужней бабой.
– Именно. Несколько шотов помогут тебе посмотреть правде в глаза, пока смерть не разлучит нас, – говорит Эрин с кислым выражением лица.
– Это совсем не плохо, – говорит Луис, защищая свое семейное положение. – На самом деле, это чертовски замечательно.
Моя средняя сестра фыркает. Завязывается спор.
Я бросаю взгляд в сторону Карсона. Похоже, он так же, как и я, воодушевлен идеей напоследок погулять с приятелями, то есть совсем не в восторге.
– Знаете, ребята, мне не нужно пялиться на стриптизершу и засовывать ей купюры в стринги, чтобы почувствовать, что моя холостяцкая жизнь закончена. Я просто хочу закончить эту ночь и провести ее со своей девушкой.
Он тянется через стол к моей руке.
Я хватаюсь за нее, как за спасательный круг.
– Неприемлемо, – парирует Сэм. – Кроме того, мы собирались раскошелиться на твой приватный танец в VIP-зале от Дестени Взбитые Сливки или как там ее там зовут. Только самое лучшее для тебя, приятель.
– Спасибо, но я пас, – протягивает Карсон.
– Элла? – спрашивает Эхо.
– Знаешь, я тоже, пожалуй, пойду спать. Невесте нужен сон, чтобы выглядеть лучше в день свадьбы.
Эрин наклоняется и шепчет мне на ухо:
– Или, может быть, тебе нужно немного времени с сестрами, чтобы ты могла поговорить о своих сомнениях.
Хотя бы.
– Нет. Я просто хочу провести сегодняшний вечер с Карсоном. Вас подвезти до отеля?
После того, как мы договорились, что Сэм отвезет моих сестер туда, где они все остановились, мы с Карсоном выбегаем из ресторана. Я бесконечно рада, что он выбрал закусочную, которая находится менее чем в трех минутах от его квартиры.
Как бы по обоюдному согласию, по дороге мы только и делаем, что болтаем о пустяках, в основном о Вэше. Он говорит мне, что Кендра прислала ему несколько фотографий их побега в Вегас. Он не видел и не слышал от Грегори Шоу ни слова об этом, чтобы узнать, какова реакция этого человека на брак его дочери.
Когда мы наконец добираемся до дома Карсона, он открывает дверь с тихим щелчком и роняет ключи. Мое сердце начинает бешено колотиться. Ладони вспотели. Я все еще не знаю, что сказать. Как далеко я готова зайти ради любви? Могу ли я отказаться от всего? А должна ли?
Как только Карсон закрывает дверь, он поворачивается ко мне в темноте и хватает меня за плечи.
– Элла?
– Я не хочу сейчас разговаривать.
Я тянусь к пуговицам его рубашки и начинаю расстегивать их одну за другой.
Он хватает меня за запястья, чтобы остановить.
– Я думаю, мы должны это сделать.
– Ещё нет. Мне нужен ... – …Почувствовать тебя еще раз, прежде чем мы начнем разговор, который может изменить все между нами навсегда. – Ты.
Он медленно отпускает меня и кивает.
– Хорошо, милая. Потому что ты мне тоже нужна. Но мы поговорим позже.
Мы обмениваемся неуверенными взглядами. Между нами повисает молчание, и, глядя в его голубые глаза, я не могу представить, что никогда больше не буду с ним.
Затем, словно читая мысли друг друга, мы в один и тот же миг нарушаем тишину, бросаясь друг к другу с распростертыми объятиями, готовые к поцелую, с бьющимися в унисон сердцами.
Я снова набрасываюсь на пуговицы его рубашки, когда он хватает мое лицо и наклоняет голову для поцелуя, который заставляет меня дрожать и лишает мыслей.
– Что ты со мной делаешь? – бормочет он, отстраняясь глотнуть воздух лишь для того, чтобы заглянуть мне в лицо.
Я не знаю, что он ищет, но держу пари, что это связь, желание и любовь, именно то, что я ищу на его лице.
– Могу спросить тебя о том же, – я тяжело дышу.
– Я привык быть разумным, логичным, таким чертовски уверенным.
Я киваю.
– И теперь все кажется безумным.
– Да. Кроме того, чтобы быть с тобой.
Он теребит мою нижнюю губу, прежде чем снова поцеловать.
Нам не нужны слова. Наши губы произносят их. Наши пальцы передают смысл. Наш голод транслирует то, что находится в наших сердцах.
Карсон снимает сарафан, в котором я была на репетиции, когда я снимаю туфли. Он расстегивает мой лифчик, а я вырываю белоснежную рубашку из-за пояса его брюк. Мы вместе атакуем его ширинку, его пальцы сосредоточены на застежке, мои – на молнии. В ту же секунду, как та распахивается, Карсон сбрасывает свои боксеры вниз. Я делаю то же самое со своими кружевными трусиками. Он берет меня за руку, и я предполагаю, что он собирается отвести меня в спальню. Вместо этого он притягивает меня ближе, затем наклоняется и поднимает к своей груди.