- Кто тебе давал право желать мне счастья? - теснила я его к двери. - Тоже мне, старший товарищ! Не смей лезть в мою жизнь!
Я топнула в сердцах ногой и со всего размаха попала по больной конечности Федора. Тот издал короткий вопль, закатил глаза и кулем повалился мне под ноги. Он весил тонны три, не меньше. От всех этих треволнений я совершенно обессилила и с огромным трудом водрузила его на кровать, сняла кроссовки и подложила под ногу горку подушек. Повязка пропиталась кровью.
Пока я делала перевязку, Федор пришел в себя.
- Что, ногу уже ампутировали? - простонал он.
- Нет, кое-что еще осталось. Лежи смирно, - велела я и накормила его лошадиной дозой обезболивающего и снотворного.
Гоша понял мое состояние и спокойно дал себя вымыть. Чистый и накормленный, он свернулся в своей корзинке и моментально уснул. Федор спал на моей девичьей кроватке, а мне пришлось пристроиться в кресле с прямой спинкой, обложившись подушками и водрузив ноги на столик для рукоделия. Комфортным такое ложе я бы поостереглась называть, но мне удалось задремать.
Легкий звук в районе окна разбудил меня. По случаю теплой погоды рамы были открыты. Ветерок шевелил тюлевые занавески. За окном показался темный силуэт. Кто-то лез по приставной лестнице в светелку. Я сжалась в кресле, не зная, что делать: кричать или притвориться, что меня здесь нет? А почему Гоша не реагирует на факт нарушения частной собственности? Неужели, бедняга так вымотался, что спит без задних ног?
Пока я раздумывала, человек тихонько перелез через подоконник, спрыгнул на пол и направился к кровати.
- Лиза, - зашептал он, шаря руками по телу Федора. - Ты потрясающая женщина. Ты не поверишь, я первый раз лезу к даме через окно... Я предлагаю тебе тридцать пять процентов. Соглашайся, это же сумасшедшие деньги...
На кровати произошла какая-то возня, и тишину прорезал отчаянный вопль:
- Лиза! Ты мужчина!!!
Гоша проснулся и принялся лаять. Фигура заметалась по комнате, метнулась к окну, в ускоренном темпе перевалила через подоконник и обрушилась вниз.
Я выглянула в окно, но внизу было совершенно темно и тихо.
- Что такое? Пожар? - послышался голос дяди Осипа. Комнаты домоправительницы и шеф-повара находились в этом же крыле на первом этаже.
Я крикнула, что все в порядке, и успокоила Гошу. Федор безмятежно продолжал спать. Я опять уселась в кресло, но сон куда-то подевался.
Так-так-так. Выходит, Лиза была еще та штучка... Она ограбила Эмму Францевну и сбежала с Владом. Они поссорились, Лиза покинула своего возлюбленного и прихватила с собой драгоценности. Влад понял свою ошибку, приехал сюда в надежде помириться с Лизой и поучаствовать в дележе ювелирного пирога. Тогда почему он предлагает мне, нет - Лизе, тридцать пять процентов? По сценарию он должен просить у меня, нет - у нее, свою долю... И причем здесь пароль?!
А вдруг Лиза и Владимир - члены международной бандитской группировки? Они стащили что-то очень ценное у главного международного бандита и спрятали в надежном месте. При этом Влад знает только место, а Лиза - только пароль... Хи-хи-хи. Бред сивой кобылы...
Попробуем еще раз.
Лиза и Влад познакомились в Бадене. Бурный курортный роман с широко известной концовкой. Через год Влад вспоминает про свою брошенную возлюбленную и шлет ей горячий привет с просьбой узнать пароль. Письмо передает через Галицкого. Лев Бенедиктович помогает любимой сестренке исчезнуть вместе с драгоценностями, обеспечив ее моим паспортом и ничего не сообщив о подмене компаньонок Владу... Позвольте, как Лиза и Галицкий могут быть братом и сестрой, если у них разные фамилии? Ладно, назначаю их двоюродными родственниками... Выходит, Лиза сейчас где-то на Канарах под моим именем проматывает бабушкины драгоценности!.. Почему же Галицкий не присоединился к ней, а верно служит Эмме Францевне на посылках? Ответ может быть только один: им еще не удалось узнать пароль. Так вот зачем он сидел в шкафу в будуаре?!
Получается, что пароль известен Эмме Францевне!
Что такое пароль? Это слово или фраза, которые используются для опознания своих людей в среде заговорщиков. Что-то вроде: "Вам казачок нужен? Был нужен, да уже взяли". А моя бабушка - главный конспиратор! А что? Пагубное влияние революционного прошлого...
А остальные обитатели поместья, что они здесь делают? Как вписать сюда Снежного человека, Федора, Ариадну, отца Митрофания?
И, наконец, еще один важный вопрос. Если настоящая Лиза отдыхает с моим паспортом, помолодев на шесть лет, то я с ее паспортными данными постарела на те же шесть лет. Я что, навсегда останусь Лизой? Как же я буду жить в Лизиной шкуре? А моя квартира! В ней же прописана Полина!.. Вот ведь, не было печали, так черти накачали!
Странное это чувство - печаль. Волны грусти несут тебя по реке забвения. Звезды воспоминаний вспыхивают ярким светом на черном бархате безмолвия. Млечный путь взлетов и падений, побед и поражений закручивается спиралью турбулентности.
Печаль - такое же сильное чувство, как и любовь, ненависть, гнев. В нее погружаешься полностью, по самые кончики ушей, и пребываешь в нирване мироздания. Такое состояние помогает проанализировать прошлые поступки и понять всю тщетность бытия. Суета движет миром. Тлен и суета - погоня за желтым дьяволом.
Глава 11
Я еле дождалась утра. Мысли щетинились в голове, как иголки в мозгах Страшилы Мудрого. Мы с Гошей тихонько выскользнули из дома и первым делом убрали лестницу, которая валялась под окном светелки.
Гоша опять проголодался и потянул меня к летней кухне, дверь в которую была уже распахнута. Однако, не доходя до избы, он поджал хвост, и устремился обратно в дом. Мы вбежали в боковую дверь. Мой храбрый терьер забился под лестницу, а во мне опять пробудился червь любопытства, и я выглянула в щелочку.
Из дверей кухни вышел Снежный человек и вперевалочку побрел в сторону мельницы.
- Вылезай, подлый трус! - схватила я дрожащего Гошу и помчалась к избе.
Сердце сжималось от дурного предчувствия.
- Дядя Осип, Вы живы? - влетела я в дом.
- А как же? - удивленно вскинул он голову.
Дядя Осип сидел за столом и рассматривал что-то у себя на ладони.
- Кто сейчас вышел из кухни? Кто это был?
- А-а, это убогий паренек. Немой он и слегка ущербный. Но парень смирный, мухи не обидит. Он иногда приходит утром. Я его кормлю... Гляди-ка, что он мне принес!
На ладони у него лежали штук пять золотых самородков. Самый крупный был величиной с юбилейный рубль.
- Раньше он со мной речными камушками расплачивался, а сегодня вот чем порадовал. Что скажешь, Лиза?
- Золото находят в местах геологических разломов, а у нас тут равнина. Где он мог его найти?
- В прежние времена здесь были глухие места, разбойники пошаливали, караваны купцов грабили. Может, он какую схоронку откопал?
- Дядя Осип, а давно он к Вам столоваться ходит?
- Недели две-три, но не часто... Я его как-то с отцом Митрофанием видел около водяной мельницы. Тот, должно быть, его тоже подкармливает. Божий человек как-никак... Надо будет Эмме Францевне сказать. На ее земле клад нашелся, значит, ей принадлежит.
Мы поговорили о возвращении Гоши из самоволки и списали на его счет ночной переполох. Дядя Осип посетовал, что давно не приезжал Галицкий. Он обычно привозит запасы провизии. Агар-агар уже на исходе. Мы с Гошей съели по двойной порции геркулеса и яиц а-ля Пашот и откланялись.
В светелку я вернулась вовремя. У двери стояла Глаша в недвусмысленной позе, приложив ухо к замочной скважине.
- Глаша, что Вы тут делаете?
- Там кто-то дышит, - оторвалась она от интересного дела.
- Кто ж там может дышать?
- Не знаю... Барыня Вас к чаю звала.
Я подождала, пока она скроется из виду, и отперла дверь. Федор спал сном младенца.
- Вставай, соня. Все царствие небесное проспишь!
Он открыл глаза и схватился за макушку.
- О, черт! Чем ты меня вчера опоила?
- Так... Ядику немного, беладоны там, цианистого калия, мышьяка... А что, подействовало?
- Не смешно! - простонал он и впал в задумчивость.